Андрей Щупов - ПОХИТИТЕЛИ СКАЗОК

– Но вы были заняты…

– Чепуха! – художник притопнул ногой. – Даже на том свете, в адском котле я буду черкаться в своем блокноте. И не смейте сомневаться в этом! Настоящего художника не способны отвлечь жизненные пустяки. День без карандаша и кисти – это нонсенс!

– Согласен…

– Словом, я тут же ринулся в мастерскую и сел за холст. И вот… Я вдруг понял, что разучился рисовать. Совершенно! Вы не поверите, но это фантастическое ощущение! Я словно потерял в себе что-то объемное и привычное. Пестрый пласт навыков… Можете себе представить, что я тогда пережил. Кое-как довел злосчастную выставку до конца. А после бросился по врачам.

– И в результате? – осторожно вопросил я.

– В результате я прозрел, – художник опустил голову, как опускает голову трагик, дочитав до конца последнюю строку. – Я оставил позади подготовительную часть жизни и на виток вознесся вверх.

– Значит, эти палочки и кругляшочки… Хмм… Они вас вполне устраивают?

– Ну, конечно же! Неужели вы еще не поняли? – художник сладострастно зарычал и, подобрав с пола длинную кисть, переломил ее об колено. Было не очень ясно, что же издало столь громкий треск – берцовая кость или древко кисти. Ноги у художника были страшно худые.

– А знаете что! – вскричал художник. – Пожалуй, я подарю вам что-нибудь на память. Прямо сейчас! – он протянул мне рисунок с рожицей какого-то головастика. Уверяю вас, скоро за этим будут гоняться. За это будут платить несусветные деньги! Не упускайте момент.

– Не упущу, – я благодарно прижал руку к груди. Подарок пришлось запихать во внутренний карман, отчего бумажнику и другим документам стало тесновато. Но я не в состоянии был отказать художнику. Он мог и убить меня. Посредством того же камина.

***

На десерт здесь подавали кутерьму солнечных бликов и воробьев-горлодериков за окном. Симфонии Ажахяна – одного из восьмерых потерпевших – преподносилось как главное блюдо…

«Цыпочка была грудаста и длиннонога. Она подмигнула мне левым глазом и чуть вильнула правым бедром. Но я на такие штучки не клевал, я был парнем тертым. А главное – я знал, что банда, которая подослала ко мне эту девицу…» – я тупо уставился в окно… Подослала ко мне эту девицу… Банда… Вот же странная штука. Зачем им понадобилось подсылать мне эту девицу? Может, я что-то такое знал, чего не знали они? Или знала девица, но не знал я? Если же я не знал, а она знала, какого лешего она ко мне прискакала? Обмануть, запугать, выдать секрет в обмен на мой старый детекторный приемник – один из раритетов нашей семьи?

Размашисто я перечеркнул страницу черным крестом и начал снова:

«– Эй, приятель! – окликнул меня гориллоподобный громила. – Обожди чуток. Имеется крупный разговор.

– Размером с яблоко? – пошутил я.

– Размером с твою тыкву. – Не принял шутки громила. – Дело в том, что я брат твоей невесты. И как старший брат я публично клянусь отомстить за поруганную честь сестры, пусть даже на это потратится вся моя долгая и оставшаяся жизнь.

– Проспись, амиго, – я презрительно усмехнулся и сунул в зубы сигару. От этих мексиканских бандитов можно было ждать чего угодно, поэтому незаметным движением я перевесил плащ с левой руки на правую и, еще более незаметно оглянувшись, пересчитал количество скопившихся за спиной злодеев. А их было никак не менее дюжины. Увы, додумать эту невеселую мысль я не успел. Правый кулак громилы просвистел в паре миллиметров от моего правого уха. Я выставил блок и, выкрикнув «йаа!», вонзил левую пятку в солнечное сплетение негодяя. Его пропеллером крутануло в воздухе, и, опрокинув по пути два столика, три стула и восемь тарелок с дымящимися бифштексами, он рухнул на обагренный кровью пол. Затесалась схватка, постепенно перешедшая в полный разгар…»

Я перечел написанное и остался недоволен. Какая-то чертова путаница: громила-горилла, голые пятки, восемь бифштексов, кровь на полу… Все вроде бы раскручивалось как надо, но что-то при этом явно хромало. Что именно, я никак не мог раскусить. Со вздохом украсив листок очередным крестом, я вернулся к своим служебным баранам.

Было скучно и жарко, но долг обязывал повиноваться и, обосновавшись в информатории города Знойного, я занимался тем, что нарушал старинную заповедь, советующую не гоняться за двумя, а уж тем более за тремя зайцами одновременно. Но кто же не хочет походить на Юлия Цезаря! Пытаясь завершить главу из детективного романа, я раскачивался на ножках стула и, поскрипывая извилинами, гадал о странной подсказке шефа. Через вставленный в ухо музыкальный кристалл слух мой внимал симфониям Ажахяна, пальцы лениво мусолили подшивки с результатами медицинских освидетельствований всех восьмерых потерпевших. По сути дела я уже влез в тайну личности – и влез по самую маковку. Осознавать это было крайне неприятно, но, увы, иного пути я не видел. После бурного свидания с художником мозг мой трезво рассудил, что лучше занырнуть в святая святых моих подопечных, нежели встречаться с каждым из них тет-а-тет.