Александр Рогинский - 70 герц любви

Оказалось, собственный журнал сотрудники мало читали. Они его просматривали, не вникая в тексты.

Судя по отсутствию откликов на статью Демидова, не читали журнал и читатели. Люди класса «вип», для которых делался журнал, не имели привычки к книге, текстам. В лучшем случае они одолевали подтекстовки, если фотография была «папарацци».

На летучке Катя начала разговор о том, что журналу нужна определенная познавательность. Мир состоит не только из салонов красоты, биографий звезд (часто раскрученных за большие деньги). В мире происходят интересные события, касающиеся красоты человека…

Выступление встретили гробовым молчанием, под которым подвел черту Фима Немуйчик.

– Мы не поняли, Катюша, о чем ты тут выступаешь, у нас классный журнал для бездельников.

Бездельники ленивы, у них много денег, на кой фиг им читать твои заумные слова? Я их тоже не читаю, у меня голова не мусорный ящик.

Ну и что скажешь «немуйчикам»? Катя свернула разговор на другую тему. Для того, чтобы ее услышали, надо набирать людей с другим планом мышления.

Написаны статьи блестяще и по делу. Одна напечатана, что делать со второй, еще большей по объему?

Дать сейчас этот опус трудолюбивого Демидова – восстановить против себя редакцию. А ведь она набирала этих людей!

Правда, не всех, но давала согласие. Значит, уже тогда они подходили концепции журнала, а теперь, получается, не подходят? И все из-за того, что появился Демидов?

Катя чувствовала, загоняет себя в тупик.

Конечно, как главный редактор, она может волевым порядком… Голова разболелась.

Катя обречено взяла белку, принялась снова читать, пытаясь обнаружить хоть какие-то изъяны, чтобы предложить Демидову доработать материал.

Изъянов не было. В отличие от водянистых материалов сотрудников эта статья была написана умелой жесткой рукой и ясным умом. Правка только навредит.

Удивительно, почему Демидов избрал все-таки ее журнал, а не другой, который бы и платил больше, где бы не возникало таких противоречий? Может, поговорить открыто об этом с Гошей. Она вспомнила это имя, улыбнулась, сразу стало как-то теплей.

И в это время зазвонил телефон.

– Это Гоша, я чувствую, что вы сильно мучаетесь с моей статьей, отгадал?

– Слушайте, Гоша, вы что – у меня в шкафу поселились?

– Нет, в вашей голове. И вижу, вам несладко из-за моих материалов. Не стыкуются с тем, чем вы кормите своего читателя. Но это только при самом беглом взгляде.

– А у нас других нет, – огорченно сказала Катя. – И вы правильно заметили, не стыкуются.

– Знаете что, Катя. Отложите на время мои писания. Мне сейчас не до них, да и вам нужно немного врасти в свое редакторское кресло.

– Но мы ведь уже начали?

– И что с этого? На время останавливаемся, берем тайм-аут. Мне он лично позарез нужен, я готовлю доклад для выступления на международном симпозиуме.

Надеюсь, привезу оттуда добрые вести. Тогда вы сможете защититься международным признанием как щитом. А сейчас только разобьете себе голову. А ваша голова мне еще понадобится.

– И мне тоже, – засмеялась Катя. – Как приятно слышать ваши убедительные вибрации.

Демидов вежливо попрощался.

Вот черт, а как ей именно сейчас хотелось с ним поговорить.

Она поняла, что одиночество ее зависит от того, есть ли голос Демидова или нет. Нельзя же действительно жить мудростями Фимы Немуйчика, или ее редакционных девушек, для которых итальянская помада и французские высокие сапоги являются достижением человеческого прогресса.

Правда, Фима бывает забавным. У него на любой случай свои комментарии. Когда Катя ему что-то советовала, он отвечал: «Не учите меня жить, помогите материально».

А если дело касалось серьезного скандала, учил «притвориться шлангом». Еще у него было выражение «бобик сдох», если он хотел уйти от разговора.

У Кати недавно на оперативке этот «бобик» выскочил, как черт из табакерки, когда она заканчивала свое выступление. Вместо своего обычного «у меня все», ляпнула – «бобик сдох».

Фима встал и серьезно потребовал заплатить штраф за использование без разрешения автора его высокохудожественного произведения.

Иногда Катя завидовала Немуйчику, как легко ему живется. Свой паровоз он точно в тупик не загонит, у него всегда есть объездная дорога. Так, наверное, и надо.

С нее словно оковы сняли. Даже дышать стало свободней. Как хорошо, что есть такой человек – Георгий Демидов, который вторгся в ее мир со своими вибрациями, заставил ее многое начать переосмысливать, мало того – действовать, чего раньше за ней не наблюдалось.