Дмитрий Золов - Пять с половиной подвигов

Женщина в переднике вскочила на кровать, в исступлении подпрыгивала, размахивала руками и вопила:

– Так его! Так! Чужой! Чужой!

Позади Вегрик заметил сундук и поспешил затолкать туда Пупа. Так надёжнее будет. А то ещё заденут в драке. Захлопнув крышку, Вегрик вскочил на сундук и начал расшвыривать нападавших кошек ногами.

Но что-то странное было в этой драке. Сапожник знал, какова сила Корпуса. От его ударов крошились камни. Но кошек Корпус не бил по-настоящему, а только отбрасывал в сторону, будто боялся их покалечить.

«Ты чего халтуришь? – мысленно спросил Вегрик. – Давай уже разделаемся с тварями!»

«Это заблудшие души, которые ещё можно вернуть на истинный путь. Нельзя их губить», – ответил шлем.

«Какие, к чёрту, души?! Это же кошки бешенные! У них нет души!»

«Сущностные формы изменчивы, а видимая глазу материя – есть фикция».

«Я ничего не понял. Проще можешь сказать?».

«Можем, но не желаем. Не для того мы получали степень доктора философских наук».

«Чего ты получали?»

«Не важно».

Меж тем кошки вцепились в Вегрика со всех сторон. Когти скрежетали по доспехам, какая-то слюнявая морда лезла в прорезь забрала, пыталась ухватить сапожника за нос, Пуп визжал в сундуке, да вдобавок ко всему женщина взяла табурет и принялась колотить им по шлему, приговаривая: «Вот тебе! Вот тебе!» Не сказать, что это было больно, но мерный звон ударов действовал Вегрику на нервы.

«Давай хотя бы тётке врежем!» – попросил он.

«Убивать дам – это не по-рыцарски», – возразил шлем.

Сапожник перестал сопротивляться. Увешанный разъярёнными кошками, он уселся на сундук, втянул голову в плечи и обхватил колени руками.

Время шло. «Бом. Бом. Бом», – бил табурет. «И когда ж, наконец, они устанут?» – думал Вегрик.

Тут какой-то коготь попал-таки в щель между щитками доспехов, оцарапал бедро. Сапожник взвизгнул, дёрнулся, и кошки разлетелись по комнате, но другие сразу же заняли их место.

После очередного удара табурет сломался.

– Проклятый рыцарь! – воскликнула женщина. – Сейчас ты у меня получишь! Вот схожу за углями, да насыплю их тебе в рожу!

Она выбежала из комнаты.

«Ведь, и правда, насыпет! – забеспокоился Вегрик. – Может, пора уже ей врезать?»

Корпус не ответил.

Через некоторое время женщина вернулась с совком, в котором, действительно, лежали тлеющие угли.

– Расступитесь! Расступитесь! – скомандовала она. – Я задам ему жару!

«Бей её! Бей!» – мысленно просил Вегрик.

«Не мешай! Мы думаем», – ответил Корпус.

«О чём ты думаешь?! Она мне сейчас лицо опалит!»

Кошки, послушавшись приказа, освободили забрало. Женщина двинулась вперёд, держа совок на вытянутой руке.

«Итак, перед нами классический случай противостояния побуждений, – рассуждал Корпус. – С одной стороны кодекс чести рыцаря запрещает бить женщину. Но с другой – природный закон велит нам оберегать свою жизнь и здоровье. Согласия в решении этой проблемы между мыслителями древности нет. Лупарис Во Власянице, например, утверждает, что нужно быть верным принципам до конца, чем бы это ни грозило. В то же время Санипут Златоречивый говорит, что в крайних случаях принципами можно поступиться, смотря по тому, что принесёт большее благо. Оба достойны равного доверия. Так что же выбрать?»

Совок с углями меж тем приближался. Сапожник уже ощущал его жар.

«Сани… как там его? Второго, в общем, выбирай! И быстрее!» – умолял Вегрик.

«Однако же, Куль Изыскатель писал, что из комнаты с двумя дверями всегда должен быть и третий выход. Так мы и поступим».

Рука поднялась и ударила по совку. Угли разлетелись, попали на кошек. Подпалённые животные с визгом заметались по комнате. Завоняло жжёной шерстью.

«Это ты хорошо придумал! – заметил Вегрик. – Нам тут только пожара недоставало!»

– Ах ты, бесстыдник! – воскликнула женщина. – Ну да ничего! Я за новыми схожу!

Те кошки, которые избежали углей, продолжали висеть на сапожнике, вцепившись мёртвой хваткой.

«И долго это будет продолжаться?» – спросил Вегрик.

Корпус молчал.

От упавших углей начал тлеть матрас. Комната наполнялась чадом, но кошки не обращали на это внимание, изо всех сил старались укусить или оцарапать сапожника.

«Я так задохнусь скоро. Надо выбираться отсюда!»

Шлем не ответил.

В комнату зашла женщина с новым совком углей, а следом, сбив её с ног, ворвался запыхавшийся Утопий. В обеих руках у него было по большому венику из сухой травы. Уховёрт принялся размахивать ими. Кошки оставили Вегрика и устремились к старику.