Дмитрий Золов - Пять с половиной подвигов

Однако Ригудий Маленький, получив баронский титул, заявил: «Раз у замка должна быть Северная башня, у него будет Северная башня!» и с жаром взялся за дело.

Среди местных каменщиков желающих работать на строительстве не нашлось: вдруг ещё придавит очередным обвалом. Ригудий выписал мастеров из северных земель. Они пришли, хмурые, коренастые, с косматыми бородами по грудь, и принялись за работу. Вроде бы, северяне никуда не спешили, трудились размеренно, но башня росла быстро. Городские строители посматривали с усмешкой на кривые швы, выпирающие камни и приговаривали: «Ну-ну. Посмотрим-посмотрим. Раньше-то она хоть месяц стояла, а теперь, видать, рассыплется ещё до конца стройки!» Жители Вилира слушали их с уважением и обходили башню стороной. Меж тем и года не прошло, а северяне уже заканчивали верхние зубцы.

На церемонию завершения строительства Северной башни и был приглашён Вегрик Два Гвоздя.

***

Торжество проходило за городской стеной. Рядом с башней стояли только каменщики-северяне в кожаных фартуках и Ригудий Маленький в шляпе с зелёными перьями. Городская знать, музыканты и стражники старались держаться подальше от сомнительной постройки. Простая же публика и вовсе наблюдала за церемонией с соседнего холма.

Вегрик поздоровался с бароном и был встречен радостной улыбкой:

– Господин рыцарь! Я вас ждал. Сегодня большой день для города! То, что не удавалось веками, наконец-то, почти завершено. Это будет большой… толчок. Да, наверное, толчок. Для развития.

– Вы про башню? – уточнил сапожник.

– Башня – это всего лишь символ, – пояснил барон. – Она только начало славных свершений. Здесь дело не в башне. Просто двести лет никто не мог её построить, а я сумел! Понимаете, в чём дело?

Вегрик кивнул, хотя не понимал ничего.

Утопий, стоявший за спиной сапожника, проговорил тихонько:

– В Арентене коровники лучше кладут. Давай-ка подальше отойдём. Эта куча, и правда, того гляди развалится.

Вегрик не стал спорить. Они отступили шагов на пятьдесят – туда, где расположилась городская знать и стража. Многие дамы, увидав Вегрика, расплылись в улыбках.

Барон подал знак, забили барабаны. Трубы выдали несколько жалобных хрипов и смолкли. Появились два стражника. Одного из них Вегрик сразу узнал. Это был тот самый усач, что охранял его в тюрьме. Перед стражниками шагал мальчик лет десяти. Он улыбался и весело тряс непомерно большой головой под барабанную дробь. В каждой руке у него было по пирогу. Позади шла женщина в синем платье. То и дело она замирала, будто в сомнении – не повернуть ли назад, но потом продолжала путь. Казалось, стражники тяготились выпавшей им работой. Они не поднимали голов, разглядывая пыль под ногами, и всем своим видом старались показать, что ни к мальчишке, ни к женщине в синем платье не имеют никакого отношения.

Процессия добралась до башни. Барабаны смолкли. Барон подозвал мальчишку:

– Ну-ка, иди скорее сюда!

Стражники, посчитав, что их дело сделано, поспешили подальше, в толпу зрителей.

– Ну что, сорванец, – с улыбкой спросил барон, – готов ли ты помочь родному городу?

– Ага, – кивнул мальчик головой на тонкой шее. – А ещё пирогов мне дадут?

– Дадут, – пообещал барон. – Конечно, дадут. А теперь ступай с тем дядей!

Вперёд выдвинулся огромный северянин с кустистой бородой до пояса. Он подхватил мальчика под мышки и понёс к башне. Тот молчал, не трепыхался и лишь время от времени ухитрялся откусывать от пирога.

Только теперь Вегрик увидел небольшую нишу в основании башни. Туда-то и посадили мальчика.

Женщина в синем стояла чуть поодаль и, казалось, не замечала, как грызет рукав своего платья.

Каменщики принялись за работу. Двое размешивали грязь в корыте, двое подносили камни. Длиннобородый северянин, дождавшись материала, начал закладывать нишу.

– Мамка, я тебя вижу! – хохотал мальчик, уплетая пирог.

Камни поднимались выше, добрались до его колен. Женщина в синем платье бросила рукав и теперь кусала пальцы.

– Мамка, я всё ещё тебя вижу! – улыбался малыш ртом, измазанным черничной начинкой, а камни закрывали его по грудь.

Северяне работали неторопливо, но кладка быстро росла. Вот уже из-за стены виднелась только половина несуразно большой головы мальчика, а он говорил весело:

– Мамка! Теперь я тебя плохо вижу.

Ниша почти закрылась. Оставалось положить лишь несколько камней.

– Мамка! Я тебя не вижу! – засмеялся мальчуган.

Женщина в синем платье упала навзничь и принялась грызть землю. Городские стражники не решались подойти к ней. Тогда двое северян оставили работу, подхватили женщину под руки и отнесли прочь.