Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том III

– Я откуда знаю? Может и требовал.

– Как же родителям с тобой тяжело, – вздохнула Ирина Сергеевна. – Такие приличные люди и такой сынок. И твоим, Андрей, тяжело, – замолчала, осматривая школу.

В одной комнате занималось сразу три класса: первый, второй и третий. Такая вот школа была в нашей деревне.

– Хорошо, – встала и потянулась, снова посмотрела на весну за окном, – за почки вам дадут деньги. Довольны?

– Да, – нестройно прогудели мы.

– Но учтите, каждый должен сдать не меньше килограмма почек! Кто принесет меньше, тот будет считаться подкулачником и пособников империализма! Вам понятно?

– А кто больше? – спросил я.

– Кто наберет больше всех, тот получит красный вымпел. Переходящий… Всем все понятно?

– Да.

– Тогда все свободны, на сегодня занятия закончены, – подхватила портфель и ушла.

– К зоотехнику пошла, – тихо сказал Пончик.

– Угу.

Все тихо, чтобы не услышали в бухгалтерии, разошлись.

– Деньги – это хорошо, – рассуждал Андрюха, шагая за мной. – Надо набрать побольше. Пошли в лес?

– Не могу. Если Егоровна (мать учила нас обращаться к ней по имени-отчеству) узнает, то удавит.

– Строгая она у вас, – с благоговением сказал Пончик, которому тоже не раз от нее перепадало. – По деревне столько не соберем.

Я задумался. До слов Пончика дело казалось не сложным. По деревне в два ряда вдоль дороги тянулась защитная лесопосадка и берез в ней было много.

– Почему не наберем? Возле нас берез полно, вон сколько сока собрали.

– Вот ты, приезжий, – Пончик постучал меня по лбу. – У них ветки высоко, прыгать будешь за почками?

– А если залезть на нее?

– Неудобно, ветки высоко, ствол толстый – не ухватишься.

Мы прошли «конторский» сад и вдоль улицы поспешили к нашему саду.

– Остальные тоже будут собирать, – продолжал Пончик, – они сейчас все низкие березки обдерут.

– Почки легкие, на килограмм много надо, – зайдя в посадку, сказал я.

– И не говори, – Андрей почесал затылок. – Можно камешков наложить.

– Если проверять будут?

– Скажем, что случайно…

– Как случайно?

– Давай песка насыплем, скажем, что испачкали, когда собирали.

– Песок легкий, – я смотрел на белеющие стволы. – Лучше мы их в воде подержим. Скажем, что мыли.

– Мокрое тяжелее, – обрадовался Андрей. – Собираем?

– Давай.

Свернув из тетрадных листов кульки, мы начали обдирать липкие клейкие почки. Дело оказалось не такое простое: приходилось прыгать; почки из кульков постоянно высыпались и мы порядком устали.

– Как думаешь, есть тут килограмм? – тоскливо посмотрел в свой испачканный кулек Пончик.

– Не знаю, – я взвесил кулек в руке. – В моем точно нет, а твой такой же. Можно дома взвесить, я знаю, где у Егоровны безмен.

– Она ругаться не будет? – после выпитых материных духов и последовавшего за разоблачением скандала Андрей чувствовал себя в нашем доме неуютно.

– Она же не узнает.

– А Пашка?

– Он из-под стола не увидит.

Была у Пашки привычка. Спрячется под столом в прихожей и норовит якобы невзначай под стулом, на котором сидят, прошмыгнуть. А то вдруг метнется, нырнет мимо ног, выскочит на веранду и поминай, как звали. Из-за свисавшей почти до пола скатерти, украденной отцом в столовой Пеклихлебов, его было не видно, и он часто подслушивал разговоры матери с подругами.

Пришли домой, на кухне взвесили кульки.

– У вас кантырь сломанный, – возмутился Пончик. – Мало показывает!

– Это набрали мы мало, – задумался я. – Что делать? Так надо весь день почки рвать.

– Чего рвать? – донесся голос из-под стола.

– Почки мы собираем, – объяснил я.

– Чьи?

– Березовые…

– Зачем? – из складок скатерти блеснули стекла очков.

– Нам денег за это дадут, – похвастался Пончик.

– Много?

Мы переглянулись.

– Не знаю, – растерялся Пончик.

– Обманут вас, – с совершенно мамкиными интонациями донеслось из-под скатерти, – дуралеи вы.

– Сам ты дуралей, – обиделся Пончик.

– А ты падла! – не остался в долгу Пашка.

– Сам падла! – Андрюха пнул скатерть, угодил в ножку и сдавленно зашипел от боли.

– Хватит! – прекратил я склоку. – Придумал! Павел, вылезай.

– Зачем?

– Вылезай, идея есть. Поможешь нам.

Брат ловко вынырнул и уставился на нас, как сонная черепаха из панциря.

– Мы надерем почек с яблонь.

– Зачем? – не понял Андрюха. – Принимают же березовые.

– Для веса. Смешаем их, Сергеевна не разберет. Она городская, не понимает в деревьях.