– Помочь хотел… – попятился брат.
– Помочь?! Крышу кто ремонтировать будет? Пушкин? Или вы, лежебоки? Опять за батькиной спиной отсидеться хотите? Всегда так: один с сошкой, семеро с ложкой!
– Вить, не кричи так громко, – одернула мать. – Сроду ты с сошкой не был.
– А ты? Ты, коза, со своей козой!!! Крыша треснула!!! Одни убытки! Что делать?
– Может, вы с Владом на крышу залезете? – робко предложила мать. – И снимете ее?
– Как?
– По лестнице.
– Козу? По лестнице? Чтобы или рогами или копытом ударила? Или обосрала, как Пашку?
– Она меня еще и укусила, – наябедничал брат.
Коза верещала на всю деревню.
– Стойте здесь, следите, – отец кинулся в дом.
Выскочил с ружьем.
– Витя! – кинулась наперерез мать. – Не стреляй!
– Козу жалко? – прищурился отец.
– Дурак! – сварливо ответила мать, постучав его по голове. – Крышу прострелишь.
– Вдоль крыши ее сниму.
– Там же дорога, застрелишь кого-нибудь.
– Хм… Влад, неси лестницу и ставь вон там, – пожевав губами, решил он, – буду в сторону сада стрелять.
– А если там кто идет? – не сдавалась мать.
– Нечего шляться, – отрезал. – Сами виноваты. Влад, лестницу!
Я приволок лестницу, отец забрался на нее. Прозвучал выстрел. Коза пронзительно закричала, будто Пашка, которого бьют. Второй выстрел. Упала с крыши. Подергалась, с болью и презрением посмотрела на нас и издохла.
– Вот тебе и трава у дома, – спустился отец. – Шкуру попортил…
– Ничего, – мать старалась не смотреть нам в глаза, – зато мяса пожарим. Все равно у коз молоко вонючее…
– Лучше засолить, – подумав, сказал отец, – раз уж не удалось как Робинзон, так хоть попробуем, что он ел. Влад, пошли, будешь учиться коз потрошить.
Рассказ участвовал в конкурсе «Волшебная весна» литературного журнала «Четверг»
– Февраль: достать рубли и плакать… – выдохнул сигаретный дым отец. – Семья это важнейшее дело в жизни человека, – приоткрыл дверцу УАЗ-а и выбросил куцый окурок в мокрый снег. – Без семьи нынче некуда. Понятно?
– Понятно, – ответил Пашка.
Я молча кивнул, подозревая подвох в непривычной ласковости отца.
– А что в семье самое главное? – продолжил отец, закуривая следующую «Приму».
– Чтобы кормили? – предположил Пашка.
– Это важно, не спорю. А еще что? Ты чего молчишь, Влад? – повернулся ко мне.
– Чтобы было, где жить?
– И это тоже важно, но не все, – отвернулся, гладя сквозь лобовое стекло на памятник Ленину. – Важнее всего родители. Понятно?
– Да, – закивал Пашка.
Я промолчал.
– Скоро международный женский день, посвященный Кларе Цеткин и Розе Люксембург, поэтому…
– А что такое кларцеткин? – спросил брат.
– Вот придурок, – отец сплюнул под ноги и постучал по рулю. – Это иностранки такие.
– А мы тут при чем? – удивился Пашка.
– Это не важно, важно добыть подарок для вашей матери, – и добавил тихо что-то неразборчивое.
– Купить? – не унимался любознательный Пашка.
– Купить любой дурак может, – презрительно скривился отец. – Даже такой, как ты.
– У меня денег нет, – радостно ответил брат, – я не могу.
– Знать бы, кто твой отец, – сняв шапку, задумчиво почесал плешь папаша, – ты явно не в меня, я в твоем возрасте догадливее был. Ладно, объясняю для умственно отсталых. Вон там, – палец отца указал вправо, – универмаг. В универмаге подарок. Ваше дело его добыть!
– Украсть? – осторожно спросил я.
– Можно бы украсть, – с сожалением сказал отец, – но ты и так в детской комнате на учете состоишь, хватит с меня позора. Будете делать так, – понизил голос, посвящая нас в план. – Заходите, спотыкаетесь, будто погреться зашли. Потом ты, – палец уткнулся Пашке в лоб, – одеваешь на голову вазу, там есть такая большая, я разведал…
– Кому? – испугался Пашка.
– Себе, – вздохнул отец.
– Зачем?
– Зачем я с тобой связался! – кулак отца врезал по спинке сиденья. – Но у Влада не получится, голова большая, – с сожалением посмотрел на меня. – Понятно?
– Я боюсь, – накуксился Пашка.
– Нечего там бояться. Твой дядька два года с глиняным горшком на голове проходил и ничего, не облез. А тебе несколько минут потерпеть. Одеваешь и ревешь! А ты, старшОй, начинаешь бегать вокруг и кричать, что он задохнется. Тут вбегаю я и увожу его, вроде как в больницу, а ты потом незаметно выходишь и топаешь к вокзалу. Мы тебя там подождем. Ясно?
– Ясно, – кивнул я.
Пашка промолчал.
– Чешите, дармоеды. Я зайду через, – посмотрел на часы, – десять минут.
Читать дальше