Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том III

Переезд был перекрыт шлагбаумом.

– Значит так, щеглы неоперившиеся, – глядя на проносящийся мимо поезд, поучал отец, – смотрите по сторонам, может, что где плохо лежит. Тогда уж не плошайте, хватайте сразу и волоките в машину.

– А что там может лежать? – простодушно спросил Пашка.

– Что угодно, это же оплот цивилизации в наших прериях, райцентр. Видишь, тут даже поезд ходит, – переезд открылся. – На дальней станции сойду, трава по пояс, – запел отец, посылая машину вперед. – Сойду в траву, как в море, босиком.

– Только не будьте дикарями, – поучала, кутаясь в душегрейку, мать, – заборы не тащите, а то с вас станется, – вздохнула и вытерла глаза уголком платка.

– Я вас здесь высажу, – машина остановилась напротив хлебозавода. – Пойдете прямо, на площади найдете машину. Понятно?

– Так точно, – надрессировано ответил я.

– Присматривай за братом, – напутствовала мать.

– Держите хвосты пистолетами, – добавил папаша и УАЗ умчался к площади Ленина.

Мы не спеша пошли по улице, ныряя в тень деревьев и присматриваясь.

– Кран, – первым заметил брат.

Я оглянулся по сторонам. Никого не было, а водителям редких машин мы были не интересны. Попинал торчащую из земли трубу, открутил вентиль. Напились.

– Вкусная вода.

– Такая же, как у нас, – не согласился я. – Наша даже вкуснее.

– Трубу не украдешь, – рассудительно поправил очки брат.

– Вентиль можно скрутить, – пассатижами, когда-то украденными из комбайна, я свернул гайку, еще раз оглянувшись, сдернул вентиль и спрятал в карман.

– Ловко мы, – восхищался Пашка. – Просто шли и нашли, как гриб!

– Угу.

– Батя будет рад, – брат подобрал четвертинку кирпича и спрятал в висящую через плечо объемную холщевую сумку.

– Угу.

Незаметно дошли до площади. Остановились, разглядывая Ленина, указывающего «правильную дорогу». От крашеного в желтое универмага нетерпеливо посигналил УАЗ. Вздрогнув, мы кинулись к машине.

– Где вас носит, пострелята? – зло спросил отец.

– А мы думали… – начал Пашка.

– Вы думали? Не смеши мои штиблеты. Значит, дело такое, – родитель понизил голос, – надо будет добыть козла…

– Чего добыть? – не понял я.

– Кого! – папаша смерил меня долгим взглядом. – Мамка ваша, овца, козла себе присмотрела. Понятно?

Мы молчали, переваривая.

– Какого козла? – наконец спросил я.

– Обычного козла, только козу, – ясности не прибавилось.

– И семеро козлят? – осторожно спросил Пашка.

– Правильно мыслишь, – отец потрепал его по кепке, прикрывающей белобрысую голову, – но несвоевременно. Пока нам и вас хватит, козлята… Начинать надо с козы. Короче, не перебивайте отца! Сейчас я сдам вон туда, – узловатый палец указал на проулочек между универмагом и деревянной хибарой. – Влад, ты выскакиваешь и помогаешь мамке затянуть козу. Потом садишься спереди и мы едем домой, как ни в чем не бывало.

– А мне что делать? – спросил брат.

– Тебе, вахлаку, заткнуться самому и помогать заткнуть козу.

УАЗ сдал назад. За хибарой была небольшая вытоптанная лужайка, по которой мать тащила упирающуюся козу. Я выскочил и начал помогать. Вдвоем заволокли добычу в машину, назад. Я сел на переднее сидение и УАЗ рванул, как спугнутый заяц. Похищенная попыталась кричать.

– Валь, заткни ее! – нервно сказал отец, зыркая по сторонам.

– Как? – растерялась мать.

– Как хочешь!

Мать начала гладить зверя, приговаривая:

– Коза-дереза, шерстка шелковая, рожки острые…

Коза заблажила пуще прежнего.

– Козлятушки-ребятушки, ваша мамка пришла, молочка принесла…

– Паш, сними кепку и заткни ей глотку! – заорал отец, останавливаясь перед закрытым переездом.

– Кому? – не понял брат.

– Козе, баран!!! Не Вальке же!!!

Пашка неуверенно снял кепку с накладными кудрями и боязливо попытался засунуть в пасть.

– Что ты трясешься?! – закричал отец.

– Укусит…

– Как она тебя укусит?! Это же травоядное!!!

– Мало ли…

– Суй!!! – УАЗ проскочил рельсы и запрыгал по колдобинам.

– А-а-а-а!!! – заорал укушенный Пашка.

– Что ты? – испугалась мать.

– Укусила-а-а!!! – брат залился слезами.

Коза поддержала завыванием.

– Заткнись! – материнская оплеуха заткнула Пашку. – И ты тоже заткнись! – рывок за рога лишил голоса козу. – Я вас выдрессирую! – мать сняла жалостливую маску и вернулась к привычной вспыльчивой мрачности. – Удушу, падлы купоросные!

До самого поворота на Горовку мы ехали молча.

– Валь, зачем тебе коза? – свернув на родную дорогу, нарушил молчание отец.