Сергей Давидофф - Тюрьмерика

Деньги я заработал в Канаде, снимая рекламу про химикаты. И двадцать восемь тысяч, это всё, что осталось после полутора лет скитаний по миру. Сумма была кэш. Три аккуратные пачки новеньких хрустящих долларов. Я их в Лос-Анджелесе в своем банке снял. Агентство обещало десять процентов скидку, если оплачу налом. Тоже хотят меньше налоги платить. А свои собственные налоги я не платил целых семь лет. Все откладывал… на следующий год… на следующий… позже оплачу…

В десять я вышел из кафе. Кливленд в двух часах езды от Колумбуса. Выезжаю на 71-ый, моросит, мерзко, тучки неприветливые. Еду. Вдоль хайвэя, наблюдаю вдруг необычайное количество патрульных машин, штуки четыре насчитал. Потом ещё и ещё. Восемь черных джипов, через каждые два-три км стоят. «Что такое, четыре дня ехал через всю страну, ни одного копа не видел, а тут их столько».

Вдали замечаю очередную черную ментовку, стоит зловеще на обочине. Еду в левом ряду, перестраиваюсь в средний, проезжаю, гляжу в зеркало: да, так и есть, круизер медленно выруливает из засады и следует за мной. Вроде ничё не нарушал, смотрю на спидометр. На всякий случай еду шестьдесят миль в час, коп держится сзади, в левом ряду.

Через минуту таки врубает мигалку. Показываю поворот, пропускаю фуру, пронесшуюся мимо, становлюсь на обочине. Джип за мной, мигалки горят. Коп выходит, достаю документы, открываю левое окно. Он подходит справа, стучит, опускаю форточку.

Белый англосакс, лет сорока пяти, в широкой шляпе, подозрительно просовывает башку, оглядывает салон. Я протягиваю документы.

– Куда едем? – а сам стреляет глазами.

– В Кливленд.

– Что, что?!

– В Кливленд! – показываю рукой вперед.

Он дает мне знак выйти, документы так и не берет. Выхожу, ветер, дождик моросит.

– Куда едем? – кричит, в этот раз громче, хайвэй шумит.

– В Кливленд, – повторяю, а сам начинаю нервничать.

– Зачем в Кливленд? – и оглядывается.

– Дом покупать, – отвечаю.

– Что, что?!

– Дом покупать! – повторяю, погромче.

– Пройди туда, – указывает к своему круизеру, – руки за голову… не бойся, надо тебя обыскать, для твоей же безопасности.

Поднимаю руки, он хлопает по карманам, открывает заднюю дверь джипа.

– Заходи.

Влезаю. Легкий мандраж. За решеткой в кабине спереди вижу: ноутбук на торпеде, рации, гаджеты, два черных автомата воткнуты возле сидений. Подъезжают еще две патрульные машины. Коп открывает дверь:

– У тебя есть что-нибудь нелегальное в машине?

– Нет, нету ничё такого…

– Сознайся, легче будет для всех.

– Ничего нету нелегального, клянусь.

– Полицейская овчарка учуяла наркотики, – говорит коп. – Мы будем обыскивать автомобиль. – И прочитывает мне скороговоркой права и обязанности.

Менты открыли двери бусика, один роется спереди, другой сбоку, третий открыл заднюю дверь, мои чемоданы нараспашку. «Как можно… – думаю, – там же мои личные вещи… и это ведь – самая свободная страна…»

Меня привезли в полицейский участок и стали допрашивать. «Хороший – плохой» полицейский, как учили в академии. Между тем мой вэн разбирается на части. Замечаю через приоткрытую дверь: сняли сиденья, колеса, обшивку, торпеду… «Что происходит»? Вещи разложены на столах, каждая бумажка рассматривается с подозрением. Вижу, копы нашли деньги, пересчитывают, раскладывают по стопочкам.

Подъехала секретная служба, интеллигентного вида типажи, с растопыренными пиджаками. Вооружены, обучены, патриоты, поймали наркодиллера.

Шмон длился около шести часов, а, может, больше, время я не знал, голова болела, постоянно хотелось пить. Нашли документы, два паспорта и несколько симок. Надели наручники, посоветовали не волноваться и не сопротивляться, погрузили в полицейский «Мустанг» и отвезли в тюрьму. По дороге коп расхваливал местную кутузку: «Не переживай, у нас почти что «Хилтон». Многие садятся спецом в тюрьму, когда на улице холод, чтобы перезимовать. Бомж витрину разобьет и три месяца бесплатного жилья и жрачки в нашем мотеле. Тебе понравится».

«Понравится»?

«Мустанг» заехал в темный ангар, ворота сзади опустились. Меня завели в холодное помещение: велкам в тюрьму, никогда не был.

В предбаннике шмон, всю одежду гражданскую снимай, дают блеклые оранжевые тряпки. Затем в приёмную. Стоит телек, парочка торчков пялятся в него, девушка–коп оформляет: отпечатки пальцев, фото, личная инфа. Я в базе. Тоже расхвалила мне тюрьму: «Не волнуйся, тут «Хилтон» – лучшая тюрьма в Огайо. Да какой там Огайо – лучшая в Америке. Отдохнешь».