Евгений Горбатенков - Театральный проспект, 17/6

Веселье прекращается. Платон хватает Андрея за плечи и повышает голос. Игроки разводят братьев в разные стороны. Казарин надменно ухмыляется.

Казарин

Один – прохвост, другой – пьянчуга!

Ну что за дивная семья?!

Держитесь крепче друг за друга:

К перчатке тянется рука!

Платон

Не переигрывай, дружище: никто не заплатит сверхурочные! Не уверен, что у моего братца вообще хватит денег, чтобы оплатить всю эту музыку! Так что сворачивайте балаган и принесите мне аспирин!

Казарин

Угомонитесь, князь, немедля:

Терпеть не стану больше Вас!

И поредеет ваше племя,

Коль не умолкнете сейчас!

Платон

Постой, толстяк, да я ведь тебя знаю! Конечно, ты ведь хозяин «Проказницы»! Так вот откуда ноги растут! Устроил идиотский корпоратив, любитель стихов?! Вот тебе ещё один: «Сверни в трубу свою „Проказницу“ и вставь поглубже – прямо в задницу!»

Все делают вдох. Казарин тут же бросает перчатку. Платон неряшливо отмахивается и прыгает на обидчика. Игроки вмешиваются и прекращают драку.

Казарин

Стреляться завтра! Как посмели?!

Бахтин

Но это будет Божий день!

Казарин

Тогда в начале той недели!

Бахтин

Эй, кто-нибудь, заприте дверь!

Казарин

Увольте, право, пусть все знают,

Вас секундантом попрошу.

Бахтин

Коль об одном стрелки мечтают,

Так пуле дело по плечу.

Казарин

Уж не найти назад дороги —

Увижу князя под мостом,

Где оскорбительные строки

Покрыты вечным будут сном!

Платон вырывается и собирается продолжить драку. Лишь неожиданное появление Лизы вынуждает всех опомниться. Некоторые возвращают на лица маски.

Лиза

Ах, господа, какая шалость,

Ведь этот стол не для игры,

Просила вас исполнить малость:

Оставить маски до поры…

(Запинается.)

И что взамен? Неуваженье!

Все дамы чахнут у стены,

И если бы не их терпенье,

Уже б остались вы одни…

(Запинается снова.)

Я танец всякому дарую,

Кто бросит карты и вино,

Оставьте же игру лихую,

Пока ещё далече дно!

Игроки кланяются и покорно возвращаются в зал. Платон остаётся на месте: он хочет окликнуть брата, но Лиза хватает его за руку и отводит в сторону.

Я освободил руку и взглянул на незнакомку, которая тут же избавилась от белоснежной маски. В отличие от остальных актёров, которых подобрал мой братец, эта показалась мне вполне естественной: старомодное платье сидело на ней элегантно, карие глаза выражали искренний интерес, а движения были живыми, хотя и слишком резкими.

– Ты не один из персонажей! – воскликнула незнакомка слегка грубоватым, но всё же приятным голосом.

– Разумеется, что нет, милая! Я тот, ради кого этих клоунов собрали вместе…

– Ты читал программку?!

– Что, прости?

– Старик дал мне программку с содержанием пьесы, но я оставила её в буфете, прочитав только часть! А что ты сделал со своей?!

– Хм, оставил возле кассы, – признался я, отступая перед неожиданным напором.

– Чёрт! Казарин уже вызвал тебя на дуэль?

– Кто? «Туалетный утёнок»? Ну да, он что-то пробормотал о пистолетах и каком-то мосте…

– Сейчас же извинись перед ним! – приказала незнакомка и во второй раз схватила моё запястье.

– Сегодня в сумасшедшем доме день открытых дверей?! – возмутился я и вырвал руку. – Я не стану перед ним извиняться! Да и кто ты вообще такая?!

– Елизавета Павлова – твой партнёр по пьесе.

– Ах да, я видел твоё имя на афише… А рядом было ещё одно: Пётр Курагин, кажется…

– Фёдор! Его звали Фёдор! – поправила незнакомка и невольно вздрогнула. – Казарин убил его на дуэли с десяток кругов тому назад!

– Конечно, милая, как скажешь, – снисходительно улыбнулся я и отступил ещё на шаг назад. – Пожалуй, я оставлю тебя наедине со слезами и схожу за психиатром: на вашем кружке он заработает целое состояние!

– Ты ещё не понял, что всё вокруг настоящее?! Думаешь, до сих пор стоишь на сцене Театрального проспекта?! Оглянись: разве эти стены похожи на декорации?! Это не розыгрыш, а целый мир! Он живёт по своим правилам и проглотит тебя, если не подчинишься!

– Я не собираюсь перечить, милая, но и участвовать не стану. Сейчас я вернусь к машине, выброшу тряпьё, на которое вы променяли мой пиджак, а потом сменю номер телефона и обо всём забуду.

– Постой! Выслушай меня…

Я ускользнул от неугомонной девицы и нарочно наступил на её маску. Узкий коридор вывел меня прямиком к огромному танцевальному залу. Должно быть, я очутился в картинной галерее в самом центре старого города. Три десятка пар в пыльных винтажных нарядах неумело кружили под потуги фальшивого оркестра. Похоже, брат решил втянуть меня в один из благотворительных вечеров, которые я презирал всем сердцем. Не желая задерживаться ни на мгновение, я торопливо скользнул к следующей двери и пересчитал мраморные ступеньки. У выхода ко мне привязался ещё один «поэт»: он предложил карету, но я отправил его к чёрту. Однако спустя мгновение по указанному адресу едва не отправился я сам: на улицу опустилась ночь; старый угол на Театральном проспекте сменился широкой каменной улицей со старомодными фонарями; полуразрушенные дома превратились в свежие особняки с богатой лепкой – если всё это было всего лишь игрой, у неё был просто огромный бюджет.