Борис Омский - Салага

– Спускайся, уходим, – крикнул снизу Сибиряк.

Коготь с досадой хлопнул себя по бедру:

– Еще бы пару минут! Я пять бочек с бензином нашел. Думал, спалю сейчас это бандитское гнездо к ядреной бабушке.

– Хрен с ним! Слышишь, наши уже завелись?

– Поехали, – сдался Коготь и махнул на прощание осипшим от лая собакам. – Пока, милашки. Желаю в будущем обзавестись более порядочными хозяевами.

Монах напрягся. Развитие событий предписывало ему только один вариант поведения…

Свинцовый смерч обрушился на «Жигули», когда Матрос готовился сорвать фуру с места. Звук автоматной очереди заставил его руку дрогнуть, и вместо рукоятки переключения скорости она хватанула пустоту. Взгляд бойца самопроизвольно обратился к гранатомету.

Столяр первым положил на ГМ свою холеную пятерню.

– Я сам! – властно произнес командир. – А ты уводи машину за ворота.

– Но…

– Уводи, я приказываю! – выпрыгивая из кабины, прогремел майор таким голосом, что колебаниям бойца сразу наступил конец.

КАМАЗ тронулся, но все еще загораживал от Столяра участок двора перед складом. Майор метнулся в хвост фуры и увидел длинноволосого. Тот, ловя на прицел один из задних скатов фургона, бежал ему навстречу вдоль внутренней ограды. Маниакальное желание, во что бы то ни стало не дать машине с золотом уйти, сконцентрировало все внимание Монаха на колесе. Это решило его судьбу: фугасная граната разорвалась у самых ног бандита, прежде чем он среагировал на появление «черной маски». Асфальт, земля и человеческая плоть взвились в воздух.

Майор подошел к «шестерке». Его взору открылась печальная картина. Разбитые стекла, изрешеченный пулями салон, язычок темного вязкого масла, медленно, как бы нехотя, выползавший из-под днища «Жигулей», мертвые тела с кроваво-черными дырами в головах…

Откинув крышку багажника, Столяр взял сумку с двумя дистанционными минами, рассовал по карманам пару электрических фонариков и очки ночного видения. Все, здесь больше нечего ловить. Мертвым не поможешь, а металлолом пусть сдают другие. Оставалось замести следы – это святое.

Майор попятился назад и, вскинув ГМ к плечу, одним нажатием пальца решил проблему. Последний взгляд на окутанные плотным коконом огня «Жигули» – и прощай турбаза!

Фура стояла «под парами», развернув свой тупой нос в сторону трассы.

Первое, что увидел Столяр, залезая в ее сотрясаемую мелкой вибрацией кабину, – глаза Матроса, а в них понятный без слов вопрос.

– Трогай, – коротко скомандовал майор, наклоняясь к рюкзаку, чтобы переложить в него прихваченные из «Жигулей» вещи.

– Как же так? – пробормотал потрясенный Матрос, без всяких объяснений догадавшись по виду командира, что случилось самое худшее.

– Как? как?.. – передразнил Столяр сердито. – Ты же в Чечне воевал. Забыл, как такое случается? Прохлопали одного недобитого, он и вставил по первое число. Да трогай ты, мать твою, в конце-то концов! С минуты на минуту сюда слетятся бандиты и менты со всей округи.

Ступни Матроса уперлись в педали управления, и колеса фуры подмяли под себя первые метры дороги.

Турбаза отступила назад. Навстречу уже не шел, а мчался, лес. О лобовое стекло, оставляя мазки бесцветной холодной крови, разбивались в лепешку летучие насекомые. Но Столяру не переставало казаться, что фура едет слишком медленно. «Давай! Давай, жми!» – подстегивал он Матроса, тревожно всматриваясь вперед.

КАМАЗ с ревом подлетел к перекрестку. Напугав прочих участников движения бешеной ездой, он нагло вломился в пределы оживленной автотрассы. Через километр Борис Васильевич заметил первый названный связным ориентир – высоковольтную линию электропередач. ЛЭП пересекала дорогу под прямым углом. Рядом с нею должен быть съезд. Так и есть, слева.

– Сворачивай, – велел он Матросу.

Боец затормозил. Разогнавшийся тяжеловоз повиновался неохотно и поравнялся со съездом, сохраняя весьма опасную для предстоящего маневра скорость.

Рискуя опрокинуться, Матрос вывернул руль влево.

Панически заверещал сигнал встречной легковушки, взвизгнули тормоза, в адрес Матроса полетели мат и проклятия.

КАМАЗ пересек встречную полосу. На съезде его колесо угодило в яму, и Столяра подбросило, чуть ли не до потолка.

– Тише ты, крутой Уокер… – Фуру вторично тряхнуло, и до конца не высказанное предостережение застряло у майора на языке.

Взбрыкивая на колдобинах, большегруз преодолел открытый участок и нырнул в лес. Дорога стала еще хуже. Вдобавок мешали деревья. Они цепляли фургон за бока, скребли по крыше. Щадя машину, Матрос снизил скорость. Столяр не протестовал, потому что сейчас успех операции в большей степени зависел от прочности фуры, чем от способности его и Матроса защитить ее от угрозы извне. Майор развернул карту. Вот-вот должна была появиться деревушка, а за нею шоссе. Но «вот-вот» растянулось на добрые полчаса.