Сергей Листвин - Цветное лето, чёрно-белая зима. Школьный ретророман

А в конце июля они сидели втроём на новой квартире Ирмы. Было около двух часов дня, за окнами светило солнце, во дворе галдели дети. Пахло нагретым бетоном. Тикали настенные часы, заполняя длинную паузу в беседе. Шевелиться и разговаривать было лень.

– А давайте поедем в Ригу, – вдруг сказала Лиза. – К Ленке.

Ленка была подругой Ирмы. Её родители лояльно относились к странным знакомствам подруги дочери, и у них всегда можно было остановиться.

– Не-е-е-т, – протянула Ирма. – Не хочу. Мне лень.

Лиза перевела взгляд на Тёму.

– Поехали, – согласился он. Если бы она позвала его в холодные ады, он бы, наверное, тоже пошёл с ней, не раздумывая.

Он заехал домой, собрал рюкзак и вечером встретился с Лизой у железнодорожных касс. Они купили билеты прямо перед отправлением, прошли по платформе, вдыхая запах угольного дыма – запах дороги, показали билеты проводнице, крепкой белобрысой девке, как-то втиснутой в форму на размер-два меньше, чем нужно, и зашли в вагон. Они выпили чаю, почти не разговаривая. Их соседи по купе, мужчина и женщина лет под тридцать, очень тихо, по-питерски изредка обращались друг к другу, а через полчаса и вовсе легли спать. Тёма погасил свет и сел рядом с Лизой, глядя, как за окном мелькают станции.

Они сидели так минут десять, а потом Лиза развернулась к Тёме и придвинулась очень близко к нему.

– Что-то мне совсем не хочется спать, – сказала она полушёпотом.

В её глазах Тёма заметил блеск. Это была ночная Лиза.

Она обняла Тёму, провела ладонью по его волосам, коснулась губами его уха, шеи. Её руки скользнули ему под рубашку. Он почувствовал, как её ногти легко пробежали по его коже, и вздрогнул.

Ему вспомнился тот длинноволосый брюнет. Представилось, как он стоит на подоконнике девятого этажа, готовясь прыгнуть. Тёма отодвинул её руки и сказал:

– Ты знаешь, я люблю тебя.

– Знаю.

– Для меня это серьёзно, Лиза. Я не могу делить тебя с другими. Просто не могу. Или я или все остальные.

– Aut Caesar, aut nihil? – процитировала она его любимую латинскую фразу.

– Да.

– Тогда получай свой nihil.

Она встала и начала шарить по полке в поисках куртки.

– Куда ты? – спросил Тёма.

– Пока в вагон-ресторан, может, кто захочет меня угостить. А потом посмотрим – ночь длинная. Не все такие щепетильные, как ты.

Она вышла, хлопнув дверью.

– Кретин, – сказал себе Тёма. – Конченый дебил.

Он ударил кулаком в стенку. Заныла костяшка. Сосед, мирно спавший на своей койке, сказал «у-у-у» и перестал сопеть.

Поезд затормозил, Тёму слегка вдавило в стенку, потом качнуло в обратную сторону. Они остановились. Кто-то прошёл по вагону, открылась дверь в соседнем купе. Тёме представилось, как Лиза выходит на станции, идёт в вокзальный буфет и там напивается в хлам. Ему потребовалось значительное усилие, чтобы не начать раскручивать цепочку ужасных событий, которые последуют потом. Захотелось выйти в коридор и поискать её. Он остался лежать. Вагон дёрнулся, лязгнула сцепка, и они поехали.

Тихо открылась дверь. Лиза вошла и спросила шёпотом:

– Спишь?

– Нет.

– Тёма, я себя не контролирую. Понимаешь, хотела бы, но не могу.

Он ничего не ответил. Она разделась, бросила одежду на полку, а сама осталась стоять перед Тёмой в одном белье.

– Скажи, я красивая?

– Красивая, – ответил Тёма, подумав про себя: « Зараза!»

Утром она вела себя так, как будто ничего не случилось. « Может, и правда ничего не случилось?» – подумал Тёма.

С вокзала они позвонили Лене. Ирма предупредила её, их уже ждали в старом доме на Даугавгривас. Там в большой квартире с огромной кухней и лоджией жила религиозная семья с несколькими взрослыми детьми.

Тему не удивило, что они дают приют хиппи, ему приходилось ночевать у самых разных людей, но их семейные обеды, молитва перед едой и разговоры были ему в новинку.

– В каких вы отношениях? – спросила хозяйка Лизу.

«Здесь не стесняются спрашивать о личном» , – подумал Тёма. Он не сразу сообразил, что это была просто другая формулировка вопроса «вам вместе стелить?».

– Мы – просто друзья, – ответила Лиза.

Тут Тёме первый раз в жизни захотелось её ударить. Она сказала почти правду, он сам этой ночью определил границы их отношений. Но это было что угодно, только не дружба.

– Я не выспалась, – сказала Лиза, зевая. – Пойду посплю. Тёма, можно тебя попросить почистить мои кеды? Я у вокзала залезла в грязищу.

– Да, конечно, – ответил он бесстрастно.