Игорь Самарский - Пятница

– Алекс! Ты куда? – Катя выпрямилась и прикрыла глаза ладонью от косых лучей

солнца.

– Я сейчас….Заодно наберу валежника побольше…

Катя пожала плечами и вошла под навес пещеры. Отнесла пакет в дальний конец

кладовой. Подбросила толстых веток в очаг и подошла к блюду с водой, служащего ей

зеркалом. Поправила ожерелье из ракушек на шее, и заодно умыла лицо.

Уселась за стол и стала наводить лак на ногти, старой, почти высохшей кисточкой.

Лак еще не успел высохнуть и ложился ровными слоями. Она подняла руку и

полюбовалась ногтями в отсветах пламени. Получилось красиво. Она вдруг застыла,

словно что-то вспомнив, пощупала себя рукой в паху, взяла кусок ткани и вышла из

пещеры. Огляделась. Алекс выламывал толстые сучья из поваленных сухих деревьев,

далеко на склоне холма. Катя быстро подошла к водопаду, скинула с себя одежду и с

наслаждением окунулась в холодную, свежую воду.

Алекс видел ее издалека. Видел это прекрасное, женское голое тело, и не смог себя

успокоить. Все дрожало и трепетало, напряглось, готовое вот-вот выплеснуть, то, что

дала природа мужчине. Он чувствовал, что его симпатия превратилась в более

сильное чувство, к этой неслабой женщине, и он знал – это должно будет случиться

сегодня – в день рождения ее сына. Он сжал рукой член так сильно, что возникла боль.

Но это упражнение, заставило плоть несколько успокоиться.

Через некоторое время, нервное напряжение спало и он продолжил собирать

валежник.

Взвалив огромную охапку сухих сучьев на плечи, медленно спустился к подножью

пещеры. Сложил все дрова в дальнем углу. Осмотрелся. Стол был приготовлен к

трапезе. Лежали фрукты, куски кокоса, стояли глиняные стаканчики и кувшин с

Катерининским «бренди».

Алекс открыл свою походную сумку, и соорудил на очаге, шашлык из огромных кусков

крокодильего мяса.

Вошла Катерина. Мокрые волосы, мокрая одежда, красные блики пламени, играющие

на ее загорелом, гладком теле, сделали ее еще привлекательнее и прекраснее.

Алекс замер возле очага.

Катерина, чувствуя, что производит на него ошарашивающее впечатление, стояла

возле входа и молча улыбаясь. Только треск горящих сучьев, нарушал эту возникшую,

звенящую, любовную тишину… Пауза затянулась.

Наконец, словно сбросив с себя некий окутавший его туман, Алекс тряхнул головой.

– Я, – он кашлянул, – Я пойду, искупнусь тоже, – сердце, почти выскакивало из

груди…

Катерина не сдвинулась с места, только развернулась немного, давая ему небольшой

проход. Её глаза дьявольски сверкали. Алекс, с замиранием сердца, почти касаясь ее

груди, прикрытой куском ткани, согнувшись, чтобы скрыть восставшую плоть,

протиснулся к выходу из пещеры.

Почти бегом подбежал к озерцу под водопадом и рухнул в воду.

Тело мгновенно расслабилось и Алексу показалось, что вода вокруг него закипела от

температуры его крови, бурлящей в жилах. Он поднялся, содрал с себя куски

крокодиловой одежды, отшвырнул их и встал под водопад.

С наслаждением подставил лицо падающим струям. На него нашло некое блаженство

и, неожиданно для себя он воздал клич к Богу!

– О, Боже справедливый! Я люблю! Я люблю эту женщину! – Он поднял руки, и от

этого вокруг него создался некий сверкающий водяной колпак, внутри которого стоял

он и почти кричал, обращаясь к последней полоске солнца, скрывающегося под

далекой полосой океана

– Да, да…Боже, Я счастлив! Я счастлив, что ты создал этот остров и меня с Катей! О

Господи! Я благодарен тебе за то, что ты сотворил с нами. Да восславится имя твое во

веки веков! Дай мне ответную любовь Боже! Я молю тебя об этом. Я люблю…люблю

её! Я не могу дальше существовать без Кати! Боже! Помоги мне! Дай мне ее любовь!

Вода заливала лицо и рот. Брызги разлетались с шипением во все стороны, исчезая в

голубизне окружающего пространства, словно ангелы – его посланцы к Богу! Алекс

закрыл лицо руками и замер.

В голове возникла далекая музыка – «Отель Калифорния» группы «Иглз». Он стоял, и

ощущал, как каждая нота, голос певца, пронизанный любовью, проникает в каждую

клеточку его тела, разогревая его еще больше, несмотря на очень холодную воду,

окутывающую его тело.

Мелодия постепенно улетучилась, оставив вместо себя тело, дрожащее от холода.

Алекс вышел на бережок и медленно натянул на себя одежду. Голова прояснилась.

Феерия улетучилась. В груди осталось теплое ощущение того, что Господь его