Артур Берг - Кровь Альбарруды. Милитари детектив

Тимми, кстати, вызвал тогда подмогу, выручая нас с Антонио из беды.

Что я так загрузился? Ну, появится он в Каррате попозже, делов-то! Целая жизнь впереди. Я вконец успокоился и, скрестив руки, устроился поудобнее.

Дремал я недолго.

– Ага, попался, студент! Вот ты где, зубрило!

В одно мгновение я был подброшен вверх и, нелепо взмахнув руками, оказался в объятиях рослого Мото. Громила хохотал от радости, подкидывая меня как собачонку сеньоры Долорес и совершенно не обращая внимания на окружающих. Чёртиками выскочили из-за его спины неразлучные Фини и Бони. Оба, смеясь, неслабо захлопали по моим плечам. Я постарался не замечать их нечаянных попаданий по плохо зажившей ране.

– Кайманы! Откуда вы тут появились? – Было неожиданно и приятно, что мальчишки оказались здесь. – Да отпустите же, бандиты!

– Это, брат, ваш фон приказал разыскать своих птенцов и без них не показываться.

Да. Немца, несомненно, поставили в известность о дате прилёта. Я приободрился от значимости своего положения и оценивающе оглядел приятелей. Все трое были в полевой форме, но до невозможности аккуратные. На груди Мото отливал позолотой Крест. Всё-таки наградили. На моей памяти его дважды вносили в списки и дважды вычёркивали. Святая Терезия! Я не сразу заметил, что вдобавок Мото получил ещё и сержантские лычки! Ах, молодчина – второй из нашей кампании, оценённый взрослыми мерками. Давно пора. Я поздравил нашего главного буяна и дебошира. Он прогудел:

– Да чего уж… Ну, бродяга, думали, не успеем. Рванёте автостопом или спрячетесь где-нибудь. Вы ж это умеете.

– А Тимми почему не с тобой? – вклинился Бони.

– И правда, Дэн! – удивился Мото, озираясь – А ну-ка? Где этот любитель смешивать светлое пиво с тёмным?

Я лишь досадливо махнул рукой. Это немыслимо, но сегодня почётный эскорт встречал только меня.

– Король прибыл один. Хай, мой народ.

– У-у! Шалишь, амиго! – закричали пацаны. – Не ты нынче тореро! Спорим, не догадаешься, какого чёрта мы такие упакованные сегодня с самого утра носимся по Санта-Ви?

За две минуты, с перебиваниями и дополнениями, парни рассказали мне главное – Антонио возвращается.

Это была новость! Неужели сегодня я ещё увижу и Сольдера? Немыслимо.

– Немыслимо! – повторил я вслух.

То, что несчастного в тяжелейшем состоянии отправили за рубеж, в специализированный госпиталь, мы знали давно. Но куда именно, в Парагвай, в Аргентину, никто из нас не имел понятия. Детали грустной поездки Полковник секретил особо, и это воспринималось нами как неизбежное. Единственное, в чём я почти не сомневался – мой капрал Ромирес, добряк с гранитным чувством служебного долга, был одним из сопровождающих. Но он на наши расспросы только улыбался, молча пожимая плечами – не в курсе, привет. И правильно поступал.

Ужасные ранения сделали Антонио беспомощнее ребёнка.

А сын бригадира Гунивары, тот самый выскользнувший из окружения Джамба, рыскал по стране, поклявшись сжечь этого парня живым или мёртвым. Ребята присылали нам в Колледж «Зарю над Юкатаном», грязненькую газетёнку ультраправых, в редакцию которой этот кровник не побоялся сбросить свои слова о мести.

Охота на Джамбу была объявлена официально, он был вне закона. И оставался неуловимым. Сильный, страшный человек, обуреваемый маниакальной, но, чёрт возьми, по-своему благородной целью. Так перевернулся наш мир! И пока, к сожалению, все действия спецслужб, армейской контрразведки (и даже деревенской милиции, самой главной силы!) против Джамбы были безрезультатными.

– Не поверишь, Дэн, – Великан подхватил меня под плечо, но увидев, как от боли я прикусил губу, отпустил. – Бла-бла, забыл, прости… Антонио-то был совсем рядом, в Гаттане. Рукой достать через залив.

Он скребнул по воздуху. Бони хохотнул. Я усмехнулся, представив, как толстые пальцы Мото тянутся к берегам соседней страны. Сержант светился от радости:

– Всё! Оперировали благополучно, отпоили-откормили, жить будет.

– Какое там благополучно! – взвился Бони. – Гарсиа сказал, что у «Айсберга» ампутированы ноги и зрение не восстановилось.

Теперь передёрнуло меня. Жуть! Я вспомнил, как Джошуа, вечный балагур из первого взвода, подвывая от бессилия, осторожно снимал нашего несчастного старшого с креста, вытаскивая из доски стилеты, которыми были пробиты его безжизненные ладони. Антонио потерял много крови и почти никто не верил, что он выживет. В то время мы уповали только на чудо. Врачи сделали невероятное. Чего же ещё? Прыгнуть выше Бога?