Татьяна Авлошенко - Спутники Марены

Вольга взял летящий кинжал из воздуха. Словно со стены снял. Усмехнулся, подкидывая на ладони.

– Холодное железо и серебро! Вся нежить в округе должна явить свое истинное обличие и с воплями разбежаться. Учись бросать ножи, Али. Если бы попал в меня, поранил, увидел бы, что кровь у меня красная и текучая. Не бывает такого у хищной нелюди. А что до истинного обличия, то у всех, кто его меняет, истинные оба. Могут зачем-то задержаться при перемене, но не будешь же ты говорить о спешащем в баню испачкавшемся человеке, что грязнуля – его истинный облик. Нежить узнают по другим приметам, и этому нужно очень долго учиться. Лучше тренируйся бросать ножи, Али, купцу и страннику такое умение всегда пригодится.

Вольга легко, небрежно взмахнул рукой. Словно яблочный огрызок выбросил. Кинжал вонзился в ствол мертвой березы за спиной смолена.

– Время к ночи. Давайте вечерять, что ли…

Заночевать пришлось под открытым небом. Разожгли костер, разобрали сумы дорожные, из веток и плащей соорудили лежанки.

Лотарь воткнул меч в землю. Лучше бы связать крест, но рыцарь, как ни искал, так и не нашел двух достаточно прямых палок. Не беда, Божьи Псы даже молились на вонзенные в землю мечи с длинными крестовинами. Неужто доброе оружие нечисть не отпугнет?

– Не стоит, Лотарь, – тихо сказал подошедший Вольга. – Меч лучше положить рядом с собой. В случае опасности тебе придется вскакивать и выдергивать его из земли, время потеряешь. А то и первый удар пропустишь. Тех, кто может прийти ночью, это не остановит. Разбойникам наплевать. А другие… Они явились на эту землю гораздо раньше Распятого и не испугаются его знака.

– Но в корчме…

– Там были выползни. Бывшие люди. Может быть, кто-то из них при жизни верил Распятому.

– А что может остановить этих?

В орден Божьих Псов вступали христиане. Но основатель его, святой Мартин Волчий, учил: почитай Господа, но не презирай чужой веры, будь любознателен, но не назойлив, пытайся узнать и понять.

– Круг. Он означает солнце. Другие древние знаки. Смотри, – опустившись на одно колено, Вольга чертил на земле острием ножа. Ромб. Две линии по диагонали разделили его на четыре части. В каждой крупная точка. Словно рыцарский герб… – Это знак засеянного поля, знак человека. Огонь, вода, ветер, жизнь – все было в этом мире до… – Вольга на миг запнулся, – до нашего прихода. Но только люди сеют хлеб.

– Ночные твари боятся людей?

– Не людей, иначе они не осмелились бы нападать на путников. Человека. Они знают, что человек со временем изыщет способ расквитаться с любым врагом.

Вольга и Лотарь поделили ночь на две стражи. На Али как на караульщика полагаться не приходилось, а Рена… Кто ж будет заставлять женщину охранять спящих?

Первая стража выпала Лотарю. Положив меч на колени, рыцарь уселся у огня.

Вольга и Рена угомонились быстро. Смолен, улегшись, еще сказал караульному несколько слов о грядущей страже и, свернувшись клубочком, затих. Полынноволосая дева устроилась на лежанке из ветвей и плащей.

Али долго ворочался, охал, вздыхал и, не понижая голоса, сетовал на злосчастную судьбу, вопрошая своего бога, за что тот столь немилостив к несчастному сыну Джафара-ад-Дин. В конце концов Лотарь не выдержал и, дотянувшись, слегка кольнул Али острием меча в место, на котором барек сидел. Благочестивый приверженец Аллаха, взвизгнув, подскочил, и тут же получил по шее сапогом, брошенным меткой рукой Вольги. Неизвестно, открыл ли смолен глаза, бросая, но что даже не приподнялся – это точно. После столь подлого нападения Али забыл об Аллахе и только потирал пострадавшие места и тихонько бормотал что-то о проклятых неверных. Наконец и он заснул.

Лотарь сидел у костра. Походы ордена приучили его к непростой жизни воина. Он мог часами сидеть или лежать в засаде, замерев, словно камень, прислушиваясь и вглядываясь, не упуская ничего, но думая о другом.

Золотистая точка в небе. Звезда Полар, Путеводная. Говорят, что в приморской крепости Сэгард фальк Торгрим собирает смельчаков, дабы отправиться на запад, узнать наконец, что там, по ту сторону Туманного моря, куда исчезла земля, из которой пришли некогда на Окаян люди? Может быть, примкнуть к отважному вождю?

Или же устремиться на восток, в Лагейру, и, приняв благословение государя Дитриха, странствовать по дорогам Империи, совершая подвиги, достойные рыцаря?

А может, вернувшись в цитадель ордена, изъявить желание стать простым монахом и провести остаток дней в тихой обители, пытаясь обрести мудрость и постичь слово Божье?