Мария Фомальгаут - Кошк и Солнц

Кто-то вдребезги разбивает моего преследователя, одного, другого, третьего, – понимаю, что кроме врагов у меня есть еще и сторонники, а как им не быть, учение о сторонах набирает обороты, может, кто-то укроет меня… хотя нет, исключено, я же не их сторона…

– Не бойтесь…

Кто-то прикрывает меня, кто-то прячет меня, даже сразу не понимаю, кто. Вижу грани, грани, грани, их число кажется бесконечным, но что-то безошибочно подсказывает мне – это только кажется…

– Не бойтесь…

Кто-то выводит меня из безумной бойни, кто-то ведет меня в бескрайнюю даль пустыни, кто-то белый, ажурный, воздушный… долго не решаюсь поверить, что все позади, долго не решаюсь сказать:

– Спасибо… большое спасибо.

Он смотрит на меня торжествующе:

– Наконец-то вы меня нашли…

– Я… вас?

– Да… вы меня.

– Вы… храм?

– Белый Храм, с вашего позволения…

– Очень… приятно…

– Вы нашли меня…

Вертится на языке окаянное – а почему вы решили, что я искал именно вас – и почему я не могу спросить это вслух, чего я боюсь, чертова вежливость, в который раз ты меня подводишь…

– И все-таки…

– Я искал вас?

– Ну, конечно же… настоящего… который со всех сторон…

Оглядываю стороны, стороны, стороны, ажурно-воздушную крышу, причудливые фигуры, нагромождение рук, тянущихся из ниоткуда, отчаянно пытаюсь понять, правда ли это тот, которого я искал, или нет…

Шлю сигнал, осторожно, неуверенно, как будто надеюсь, что я этот сигнал не поймаю…

– Ну что такое? Нашел?

– Нашел…

– Показывай… со всех сторон показывай…

Показываю со всех сторон, прямо чувствую, как он думает, к чему прицепиться, чтобы сказать, что это не то, не то, в который раз – не то…

– Стой… ты говоришь… Белый Храм?

– Ну…

– В Таиланде?

– Ну да… – задумываюсь, почему говорят – в Таиланде, в Африке, в Париже, – когда они все здесь, в бескрайней пустыне…

– Ват Ронг Кхун?

– Э-э-э…

– Посмотри его изнутри.

– Из…

– …изнутри. Ну, давай…

– Уважаемый храм…

– Да?

– А разрешите взглянуть на вас изнутри…

– Это еще как?

Понимаю, что не понимаю, это – как. Понимаю, что он сам не понимает, как это, а значит, нет у него ничего внутри…

– Он ненастоящий, – говорю я себе.

– Он ненастоящий, – повторяю я вслух, сам не знаю, зачем, – вы ненасто…

– Да как вы смеете?

Только сейчас понимаю, что я натворил, что он не простит мне этого, что он будет атаковать так же рьяно, как до этого защищал меня. Еще успеваю поймать сигнал от самого себя, ну что ты хочешь, там же внутри снимать было запрещено, что снимать, да не знаю я, так говорят – снимать, а что не снимали, того не осталось, понимаешь? Вот и я не понимаю, но это вот так…

Лететь.

Скользить над миром.

Стремительно.

Оставляя позади себя осколки и стороны…

…замереть там, где мертвая равнина светится тусклее всего, – это плохо, что тусклее всего, заряд скоро иссякнет, – зато здесь в полумраке меня не увидят, не найдут, – приглушаю свет, так тем более не заметят. Пытаюсь представить себе какую-то другую равнину – не могу, нет никакой другой равнины, и быть не может, этот исчезнувший я был просто сумасшедшим, ну а что делать, не все я нормальные, бывают и вот такие, бредящие что-то про другую землю, которая была когда-то, про бесконечное число сторон…

Что-то мерцает там, бесконечно далеко на горизонте, что-то слишком маленькое, слишком неподвижное, чтобы причинить мне вред, – и все-таки зачем я плыву туда по воздуху, что я ищу, почему я ищу то, чего нет, и не может быть…

Замираю перед яблоком, парящим в пустоте, яблоко молчит, ну еще бы оно говорило, где вы видели, чтобы яблоки говорили. Огибаю яблоко, ищу его обратную сторону – скорее по привычке, обратная сторона показывается неожиданно легко, и боковая тоже, и еще какая-то там, не пойми какая, и сверху выемка, откуда растет черенок, и…

Сообщаю – куда-то в никуда через тусклое мерцание пустыни:

– Нашел… нашел.

Жду ответа, ответа нет, вместо ответа от меня лезут какие-то сигналы из ниоткуда, Обратная Сторона Британского Парламента объявила о своей независимости от необратной стороны, необратная сторона не признает независимость обратной стороны… Статус Луны находится под особым вопросом, потому что у неё отсутствует внутренняя сторона… На севере континента выделяется регион сторонников многосторонности, в то время как на юг континента устремляются стороны, которые хотят быть свободными…

…наконец, прорываюсь через многоголосое безумие, слышу свой ответ: