Мария Фомальгаут - Кошк и Солнц

Однако, у Лампкина ничего не получилось – вылезла другая проблема, не менее серьезная. Ведь семья должна была устроиться на привал возле замка – заброшенного, но пригодного для жизни, а замок за века и века окончательно рассыпался, и в него было опасно даже войти, а не то, что жить там долгое время…

– Па-ап!

– …

– Па-ап!

– …

– Па-ап!

– А-а-а… ну что… что такое? – подскакиваю на постели, – а?

– А там женщина…

– Какая еще женщина? – еле сдерживаюсь, чтобы не выругаться.

– А там…

Мне не верится, что кто-то добрался сюда, до замка, живой, – что-то темное не щадит никого.

– А она в воздухе висит…

Мне становится совсем не по себе, я буквально кувырком скатываюсь с лестницы, бегу в анфиладу, которая кажется бесконечной, – там никого нет, там и не может никого быть…

Только несколько десятилетий спустя Спунер догадается, что можно сделать, как продолжить работу Лампкина – он сделал героя волонтером, который приводит в порядок заброшенные дворцы и усадьбы. Так было проще объяснить, почему герой в момент катастрофы оказался возле старинного замка, и даже не возле, а во дворе перед замком, – все четверо или пятеро расстелили клеенки и ели сандвичи.

Но дальше начались проблемы, которые было трудно не только решить, но даже понять. Младший сын видел призрака в лабиринтах замка – но ни родители, ни старшие дети не верили ни единому его слову, ведь ему было всего пять лет, и мало ли что он там напридумывает. И все было бы ничего, если бы младший сын сам не был призраком, фантазией героя.

– …а у нас в доме кто-то есть, – говорит Элис.

Меня коробит, как это она легко говорит – у нас в доме, как-то легко эти развалины стали нашим домом, меньше чем за неделю…

– В смысле… кто-то? – уже представляю себе какого-нибудь бродягу или до смерти напуганного человека, который выбирается из своего убежища, когда в доме наступает тишина.

– Ну… знаешь… вот ты подумаешь, что я вообще из ума выжила, я вот сегодня ночью видела… Женщина в анфиладе… главное, как будто насквозь просвечивает, и как будто в воздухе парит…

Чувствую, как холодеет спина.

Ближе всего к разгадке подошел Эдкок – он просто как будто забыл, что имеет дело с фантазиями героя, и история пошла как по маслу. По крайней мере, до того момента, как обнаружилось, что в замке никогда никого не убивали, и соответственно, никаких призраков там быть не может, и никто не будет бродить по дому темными ночами, желая отомстить за свою смерть всем и вся. Эдкок даже в отчаянии хотел отправиться в прошлое и убить кого-нибудь из обитателей замка – но у него ничего не получилось, ведь автор мог действовать только в пределах истории.

…она здесь, она совсем рядом – я уже вижу, как темный призрачный силуэт спускается по лестнице, вернее, не спускается – парит, протягивает костлявые руки, я вижу оскаленный череп…

Элис прижимает к себе детей, на этот раз их и правда трое, теперь я даже знаю, как зовут младшего – Том, ему пять лет. Я поднимаю дверной засов, чтобы бежать отсюда – уже неважно, куда, хоть на край света – Элис одергивает меня, напоминает, что там, за порогом, нас ждет верная погибель…

То, что сделал Орр, превзошло самые смелые ожидания – он убил девушку не на станции метрополитена, а в замке, причем, руками героя – он показывал замок случайной туристке, нечаянно толкнул её где-то на вершине башни, отчего спутница упала в какие-то бездны, простирающиеся как будто до самого центра земли.

И вот теперь умершая девушка из фантазий героя встретилась со своим призраком в старинном замке, – призрак жаждет отмщения, и долго ли семья продержится в поместье…

…вечером за ужином собираемся все вместе – я, Элис, которая призрак, Элис из моих фантазий, и трое наших детей.

Ужинаем.

С легкой тревогой косимся на то, что снаружи.

Утром до половины одиннадцатого, пока неведомое нечто по сюжету еще не нахлынуло на наши края, можно выбраться из замка, дойти до городка, купить в маркете еды, пошутить что-нибудь про покупаем на неделю, а во вторник все заканчивается.

Ловим себя на том, что ждем дверного звонка или стука в дверь, который возвестит, что пришел новый автор дописать нашу историю – хотя прекрасно знаем, что автор заходит не через дверь, он просто появляется, и даже не так, мы не видим, не слышим его, мы просто знаем, что он есть.

…дальнейшее освоение рассказа не представляется возможным – за долгие годы, пока рассказ никто не писал, герои сами приспособились к жизни в рассказе, и если кто-то попытается перекроить их судьбу, незадачливому автору не поздоровится…