Джек Вэнс - Хроники Кадуола - Эксе и Древняя Земля

По приглашению Намура дряхлый Калиактус посетил ранчо «Тенистая долина» на Розалии, где был умерщвлен Симонеттой или Намуром – не исключено, что Симонеттой и Намуром сообща. Титуса Зигони, безобидного, ничем не примечательного человека, посадили на престол умфо, но фактически безграничную власть над йипами приобрела стоявшая за его спиной Смонни.

Прошедшие годы нисколько не притупили ненависть Симонетты к станции Араминта в целом и к Шарду Клаттоку в частности. Во сне и наяву она мечтала учинить какую-нибудь катастрофу, гибельную для управления Заповедника и отвергнувшего ее авансы наглеца.

Тем временем Намур с завидным хладнокровием, достойным лучшего применения, вернулся к исполнению роли любовника обеих сестер одновременно.

Примерно тогда же у Шарда и Марьи родился сын, Глоуэн. Когда Глоуэну исполнилось два года, Марья поехала кататься на лодке и утонула в самых подозрительных обстоятельствах. Очевидцами несчастного случая были два йипа, Селиус и Кеттерлайн. Оба заявили, что не умеют плавать, а посему неспособны были чем-либо помочь утопающей; в любом случае, по их словам, спасение утопающих не входило в их обязанности. С тех пор Шард перестал радоваться жизни. Селиуса и Кеттерлайна допрашивали с пристрастием, но оба свидетеля не понимали, по-видимому, чего от них хотят, и впадали в тупое бессловесное оцепенение. В конечном счете Шард с отвращением отправил их восвояси, в Йиптон.

Глоуэн мало-помалу возмужал и достиг совершеннолетия в возрасте двадцати одного года. Подобно Шарду, он связал свою судьбу с отделом расследований. Глоуэн пошел по стопам отца и в других отношениях. И Шард, и Глоуэн, сухопарые и жилистые, узкие в бедрах и широкие в плечах, проявляли скорее быстроту реакции, нежели тяжелоатлетические способности. Так же, как у отца, у Глоуэна было худощавое лицо со слегка впалыми щеками, производившее впечатление мрачноватой жесткости; он коротко стриг густые темные волосы, а кожа его, хотя и загоревшая, еще не успела задубеть от солнца и ветра, как у Шарда. Оба двигались сдержанно и с первого взгляда производили впечатление людей, настроенных язвительно и скептически, хотя вовсе не были такими черствыми циниками, как могло показаться. На самом деле, когда Глоуэн вспоминал об отце, он представлял себе человека доброго, терпимого, безупречно храброго и неспособного лгать. Со своей стороны Шард, размышляя о сыне, не мог не чувствовать прилив гордости и нежности.

Из Стромы в Прибрежную усадьбу переселился нынешний консерватор, Эгон Тамм, с супругой Корой, сыном Майло и дочерью Уэйнесс. На станции дюжина молодых людей, в том числе Глоуэн Клатток, не замедлили влюбиться в Уэйнесс – тонкую темноволосую девушку с умным мечтательным лицом.

За ней уже и прежде ухаживал Джулиан Бохост, серьезный и весьма красноречивый активист партии ЖМО, также из Стромы. Его изящные манеры и звучный голос производили благоприятное впечатление на супругу консерватора, леди Кору. Она и многие ее знакомые не сомневались, что Джулиан станет влиятельным политическим деятелем. Кора Тамм обнадеживала Джулиана, в связи с чем Джулиан считал себя помолвленным с Уэйнесс, хотя сама Уэйнесс терпеливо объясняла, что у нее были другие намерения. Джулиан лишь улыбался, отказываясь выслушивать возражения, и продолжал строить планы на будущее так, как если бы его женитьба на Уэйнесс была делом решенным.

Тетка Джулиана, Клайти Вержанс, занимала выборную должность смотрительницы Заповедника в Строме и завоевала репутацию предводительницы «жмотов». Женщина крупная, напористая и целеустремленная, Клайти Вержанс пребывала в убеждении, что очевидная справедливость принципов ЖМО преодолеет все препятствия и победит, несмотря на козни оппозиции, опирающейся на «заумное блеянье древних крючкотворов». «Хартия давно отжила свой век! Пора избавиться от этой белиберды и переписать законы с учетом современных представлений!» – заявляла смотрительница.

До сих пор активистам ЖМО не удалось провести ни одну из своих реформ, так как Хартия продолжала оставаться основным законом Кадуола, и «жмотам» не позволяли нарушать закон.

На очередном совещании партии ЖМО был предложен и утвержден хитроумный тактический ход. Рядом с заповедной дачей «Под Бредовой горой» мигрирующие орды банджей регулярно устраивали кровопролитные битвы, и «жмоты» решили положить им конец – независимо от того, будет ли нарушено таким образом экологическое равновесие. По мнению теоретиков ЖМО, никакой человек в здравом уме не мог не поддержать такое гуманное вмешательство, даже если оно представляло собой потрясение основ Заповедника.