Юрий Копытин - Тайный вояж

– Не оставишь, Пётр Иванович, вон сколько у тебя забот! Вижу, как ты за крепость, за людей радеешь. Куда без тебя?! Вспомни, как церковь строили, поработал ты тогда и пилой, и топором, да и мы, глядя на тебя, изо всей мочи старалися.

– Ну, Яков, церковь – это дело народное… Как все просили новую, просторную! В старой-то в праздники половина народа на улице стояла. Вот, всем миром и сладили… – Пётр замолчал, после чего, неловко закашлявшись, продолжил:

– Вот, возьми, – протянул он три серебряных рубля (по тем временам немалые деньги для солдата). – Хоть детям какие обновки купите, да себе кой-чего.

– Благодарю тебя сердечно, Пётр Иванович. Да сам-то ты как? Знаю, не только мне помогаешь.

– Да куда мне одному?! Состояния себе копить не собираюсь. Да и наследниками не обзавёлся.

Они поговорили ещё немного о том о сём, и Пётр, не желая больше отвлекать Якова от работы, попрощался и зашагал к крепости, где его ждала куча неотложных дел.

…Под вечер к восточным воротам подъехала разношёрстная толпа из казаков и одетых в национальную одежду инородцев.

– А это что за табор вы привели?! – крикнули с башни дозорные.

– Давай отворяй! Эти – к коменданту, Пётр Иванович лично за ними посылали, – ответили казаки.

Тяжёлые, сделанные из лиственницы ворота со скрипом отворились, пропуская всю толпу на территорию крепости. Один из сопровождавших казаков сразу же побежал с докладом к коменданту о прибытии.

Гости, настороженно оглядываясь, рассматривали внутреннее строение цитадели. Впервые они воочию увидали грозную Бикатунскую крепость, о которой уже давно ходили слухи по южному Алтаю. Переговариваясь между собой, они с любопытством рассматривали крепостные башни, тяжёлые пушки, Успенскую церковь с крестами, отливающими багрянцем в лучах заходящего солнца, – всё это для них, всю жизнь проживших в горах, казалось каким-то чудом.

Спустя немного времени Пётр, улыбаясь, вышел навстречу прибывшим. Завидев коменданта, гости враз притихли и самый важный из них, одетый в дорогие одежды, с низким поклоном подошёл к Петру. Тархан тоже поспешил с ним в качестве толмача.

– Это брат мой зайсан Емзынак Батырев, вон те двое – его сыновья, остальные – демичи и уважаемые люди его улуса. Он говорит, что рад видеть командира крепости и желает здоровия тебе и всему русскому народу.

– Передай ему, что мы также рады гостям с Телеуцкой землицы 2 2 Телеуцкая землица – сегодняшняя территория Горного Алтая. , пусть чувствуют себя как дома – теперь они часть России, и нам есть о чём поговорить.

Тархан перевёл брату ответ коменданта. Тот, низко кланяясь, закивал головой, после чего что-то прошептал своим сыновьям, указывая на стоявших неподалёку лошадей.

Через мгновение они подошли и, поклонившись, прижали руки к груди, передавая удерживаемых под уздцы четырёх неосёдланных скакунов.

– Это тебе подарок от Емзынака: вот эти три из его табуна, а вон тот, вороной – выменянный за собольи шкуры у монгольцев. Брат говорит, что хочет лично тебе подарить этого вороного – правда, горяч конь, необъезженный.

Пётр в ответ также в знак благодарности и уважения прижал руки к груди и попросил Тархана перевести, что он будет рад взять себе эту лошадь. И, как бы в подтверждение своих слов, сбросил с себя китель, сунул его в руки денщика и легко, с взыгравшей казацкой удалью, запрыгнул на спину вороного жеребца. От неожиданности тот заржал и резко вскочил на дыбы, стараясь сбросить непрошеного седока. Стоявшие рядом разом отхлынули в разные стороны.

– Осторожней, Пётр Иванович, – закричали стоящие поодаль офицеры, – он ведь дикий – кабы не покалечил.

В ответ Пётр только улыбнулся, крепче ухватил узду и сильнее прижался к шее коня, который, заржав и мотая головой, старался освободиться от всадника. Он то вставал на дыбы, то высоко подбрасывал холку и, с силой ударяя копытами, выбивал из-под себя комья земли.

Окружающие, притихнув, с широко открытыми глазами следили за поединком ретивого жеребца и коменданта. Пётр с застывшей улыбкой на лице крепко держался на спине буйного скакуна. Затем пришпорил жеребца, и тот, видя, что с седоком ему не сладить, поднимая пыль, галопом пустился по территории крепости. Сделав несколько кругов, Пётр спешился, отдал поводья растерянно стоявшему денщику и подошёл к Емзынаку.

– Хорош конь! – с восторгом сказал он алтайскому зайсану. – Вот бы таких побольше – к нам в гарнизон…

«А не поможет ли этот зайсан решить вопрос с лошадьми?» – осенила его внезапная мысль. Возможно, терзавшие его заботы смогут неожиданно разрешиться».