Юрий Копытин - Тайный вояж

Исписав целый лист бумаги, он отодвинул перо и чернила: «Считай не считай, а на бумаге всё равно ничего не решишь». Да и не было особой надежды рассчитывать на кого-то – кузнецкие сами были почти в таком же положении и надеялись получить помощь из Томска, но и там перебивались кое-как.

Если ещё с провиантом вопрос как-то можно было решить, уповая на плодородные сибирские земли, то в другом, особливо в лошадях, приходилось выкручиваться каждому – кто как мог…

Подсказка пришла совершенно неожиданно: ранним июльским утром, отправив дозорных патрулировать участок до поселения Фоминское, Пётр занялся составлением депеши кузнецкому воеводе, где в который раз излагал о своём отчаянном положении.

С утра на улице стояла духота, но толстые стены из лиственницы хорошо защищали от жары, создавая в доме приятную прохладу. В дверь постучали:

– Входи, – крикнул Пётр.

На пороге появился денщик.

– Господин комендант, вас Тархан Кубашев спрашивает.

– Пусть заходит, – отрываясь от письма, ответил Четов. – Опять что-нибудь просить будет…

Зайсан Тархан Кубашев, спасаясь от беспредела маньчжурских войск, пришел вместе со своим улусом просить защиты у русских властей далёким летом 1757 года. Почти всех людей из его улуса отправили на Волгу, но хитрый зайсан сумел остаться при Бикатунском остроге 1 1 Бикатунский отрог (Бийская крепость) – основан по указу Петра I в 1709 году. Сожжён джунгарами в 1710 году. Вновь возведён в 1718 году в 20 верстах от прежнего. , поближе к родному Алтаю, и поселился с семьёй на окраине слободки. Здесь он бросил своих идолов и принял христианскую веру. Каждое воскресенье и в праздники приходил он вместе с семьёй отстоять молебен в новой Успенской церкви. После службы Тархан частенько заходил к отцу Александру или священнику Стефану Удинцову, открывал подаренную ему Библию и просил объяснить непонятные места из Священного Писания.

– Здравствуй, коменданта, – улыбаясь и низко кланяясь, проговорил вошедший алтаец.

– Здравствуй, здравствуй, Тархан. Ну, что там у тебя стряслось?

Всё ещё кланяясь и улыбаясь, гость, не спеша и как бы извиняясь, стал объяснять цель своего визита.

– Брат мой зайсан Емзынак Батырев просит русского подданства – раньше-то побоялся, что на Волгу могут отправить, а сейчас вот решился.

– Хорошо, пусть приезжает в крепость, думаю, что решим его дело.

– Так он в тридцати верстах отсюда, на Катуни стоит – боится без разрешения коменданта ближе подходить.

– Ладно, пошлю я с тобой двух казаков, они и проводят его сюда.

– Митька, – крикнул он денщика, – сыщи атамана казаков, пусть двоих верховых с Тарханом пошлёт.

– Вот благодарность тебе коменданта! Хороший ты человек, много добра людям делаешь.

Тархан повернулся, собираясь уходить, хозяин тоже встал и вместе с гостем вышел на улицу. Духота ещё более усилилась, небо заволокло серыми тучами.

– Ну вот, слава Богу, грозу напарило, – произнёс Пётр, и как бы в подтверждение его слов с запада донеслись длинные раскаты грома.

– Пойду я, однако. До дождя бы до дому успеть. Благодарность тебе ещё раз, Господь воздаст тебе за доброе сердце, – и Тархан, кланяясь, направился к воротам крепости.

– Не забудь завтра пораньше прийти, до восхода солнца надо бы выехать, – крикнул ему вдогонку Пётр.

Он обошёл крепость, проверил караулы дозорных и, чувствуя, что проголодался, направился к поварне.

Внезапно сорвавшийся ветер погнал позёмку песка с крутого берега реки. Крупные редкие капли дождя, срываясь с нависших облаков, стали бить по пыльной сухой земле. Не успел Пётр дойти до постройки, где находилась кухня, как на него обрушился проливной дождь; яркая молния осветила всё вокруг, и через мгновение раздались оглушительные раскаты грома. Вмиг промокнув, он вбежал на крыльцо, отряхнулся и зашёл внутрь.

От плиты, где управлялась молодая кухарка, приятно потянуло запахом щей и каши. Офицеры, с аппетитом хлебавшие суп, повскакивали, увидя вошедшего коменданта.

– Сидите, господа, не нужно прерывать обеда, даже если зашёл командир. За трапезой мы все равны. Здесь у нас один – голова, – улыбнувшись, кивнул комендант в сторону печи, на хлопотавшую повариху.

Пётр прошёл в дальний угол столовой и уселся за грубо сколоченный стол.

– Ну, слава Богу, дождались дождичка, – снял он промокший головной убор и положил рядом с собой. – А я аж с улицы учуял запах щей – ну и мастерица ты, Дашутка! – похвалил он кухарку. – Налей-ка мне ещё холодненького кваску: с утра от духоты в горле пересохло.