Дамина Райт - Кровь фей

– Нет, – мотнула головой Риджана и закусила нижнюю губу с такой силой, что и на ней выступила кровь. – Я бы в Аргеновой Долине… согласилась бы… на священный союз… передай ему.

И обмякла, выпустив пальцы Лэннери – широко раскрытые глаза уставились в небо, где безмятежно сияла Белая Звезда.

– Лэн! – Это был голос перепуганного Саймена. – Да как же так?! Это даже не нечисть, не хибри! Как Риджана подпустила к себе простого мертвеца?!

– Она всегда была слабейшей из дюжины, – Лэннери прикрыл Риджане глаза, мельком заметив, как дрожит его собственная рука. – Давай как-нибудь укроем её, Саймен. И поможем остальным добить ходячие трупы… а может, и того, кто их вызвал, поищем.

– Не надо было мне отворачиваться, присмотрел бы за ней, – с трудом проговорил Саймен.

– Брось. Ты-то при чём?

Лэннери не покидало чувство, что черномаг выглядывает откуда-нибудь из чащи и злорадно смеётся над ними. Ничего, феи тоже умеют смеяться… над поверженными слугами Мааль!

Вдвоём с Сайменом они оттащили Риджану на траву и укрыли её тело цветами. А затем вернулись к месту сражения…

…которое уже заканчивалось. Беатия, вся забрызганная чем-то тёмным и вонючим, тем не менее, радостно улыбалась. Казалось, что расправа над кем бы то ни было – величайшее удовольствие для неё. Но впервые, глядя на Беатию, Лэннери не испытал неприязни. До этого ли ему стало?

– Риджана умерла, – негромко сказал Лэннери, и улыбка Беатии стёрлась с лица. Она была не столько огорчена, сколько испугана – и со слезами бросилась Саймену на шею. Оставляя их, Лэннери слышал позади горестные причитания Беатии, похожие на крики птиц, мечущихся над Большими Водами.

Лейя парила неподалёку от храма и сжигала останки мертвецов в белом пламени. Из-за двери высунулся мэйе, стал прославлять фей, но пока велел людям, сидевшим в храме, не выходить оттуда.

– Подождите, пока я здесь уберу, – донёсся до Лэннери покровительственный голос Лейи. Она всегда разговаривала с людьми со смесью отвращения и снисходительности на лице. К счастью, они вряд ли могли это разглядеть.

Поредевшая толпа защитников деревни приблизилась, опуская свои вилы, лопаты и топоры. То и дело слышалось: «Слава Кэаль!» или: «Хейгри спасена, возблагодарим же Кэаль за это!» А Лэннери подлетел к Лейе. Она вопросительно вскинула брови – мол, что произошло?

– Риджана умерла, – услышав эти слова, Лейя чуть не выронила палочку – и грязно выругалась, так, как ругаются последние из людей. Плакать она, похоже, не умела – как и сам Лэннери.

А Белая Звезда на небе постепенно угасала. И перед тем, как она уступила место Золотой, почудилось, что на тускнеющем круге появилась трещинка.

Феи, в отличие от людей, не хоронили своих мёртвых. Казалось кощунством уложить тело в деревянный гроб, а затем в могилу, и пусть там гниёт и разлагается. Нет, у фей был свой, хоть и простенький ритуал.

Лэннери предстояло увидеть его в первый раз. Он стоял в ряду учеников Школы на берегу реки в Аргеновой Долине и смотрел, как безжизненное тело Риджаны вместе с оторванными крыльями кладут на углубление в огромном белом камне. Делали это Аргален, то и дело вытиравший слёзы, и Ферген – высокий угрюмый фей, худой, как палка, и всегда незаметный что за общим столом, что при выполнении заданий. Когда они уложили Риджану на камень и заняли свои места в ряду, подошла Беатия и обложила её со всех сторон белоцветами, которые сама же сотворила магией. После чего вытерла хрустальную слезинку и отошла утешиться на широком плече Саймена.

Лэннери смотрел, как Белая Наставница вышла вперёд – казалось, за это утро она постарела на несколько лет. Нелегко терять своих учеников – Наставница ведь надеялась покинуть этот мир, оставив дюжину сильных и ловких фей, способных поддерживать Великое Равновесие. Но так вышло, что первой в этом столетии в Школе Белой Звезды умерла не она, а ученица.

– Прими, Кэаль, фею, которая старалась исполнить свой долг, – зазвучала речь Наставницы. – Прими её в блаженном краю, где она пребывала до своего рождения. Прими её прекрасную и чистую душу, пострадавшую за Великое Равновесие. Прими, Кэаль!

Мёртвая Риджана в окружении цветов казалась даже красивой. Наставница и Лейя успели обмыть и обрядить её в фиолетовое погребальное одеяние, которое прикрывало всё тело, кроме головы и кистей рук. Всё было готово. Лэннери заметил, как шевелились губы фей: они читали молитву Кэаль. И сам бы прочитал, да только в голову ничего не приходило – все слова куда-то испарились. Единственное, что смог произнести про себя Лэннери, это: «Прими, Кэаль».