Дамина Райт - Тень чёрного дерева нейге

Снег кружился мягкими хлопьями, иногда задевая крылья фей. Падал вниз, белой простынёй укрывал следы нечисти и пепелища на месте деревенских домов, превращал голые, трясущиеся маикулы в невероятные фигуры, облепив их сверху донизу. Застывшие на небе облака тоже казались снежной пеленой, стыдливо прятавшей трещины на лике Золотой Звезды. Обманчивое, ослепительное великолепие, и если не спускаться вниз, не вслушиваться в крики, проклятья и рыданья, не искать в дыме костра горящего черномага или ведьму, то чудилось, что мир ещё стоит на месте.

Конечно, Лэннери не собирался спускаться – и запретил это своему маленькому отряду.

– Мы только зря потеряем время, а у нас совсем другая задача. Внизу только ночевать будем. Поняли?

– Поняли, – пробурчала Ксилина, глядя на летящий впереди свиток с заклинанием поиска. Дергилай молча кивнул.

Чувствовали они себя явно не лучше Лэннери. Возможно, тосковали по родной Школе и беспокоились о ней. Но это его не трогало – после ссоры и расставания с Беа Лэннери уже мало что волновало.

Помнится, она даже не вылетела провожать его и Дергилая с Ксилиной, сидела у себя в комнате. Те остались недовольны – любая фея важна как боевая единица, и решение не брать Беатию ради того, чтобы с ней ничего не случилось, казалось им глупым и неоправданным. Сентиментальной прихотью Лэннери, если не сказать хуже.

– С нами всеми что-то может случиться! – вспыхнула тогда Ксилина. – И чем больше нас, тем больше возможностей победить! Если мы проиграем, тогда никто не выживет – ни Беа, которую ты так оберегаешь, Лэн, и никто другой!

Вот тебе и милая феечка с сиреневыми волосами! От неё Лэннери не ожидал такого возмущения и сначала растерялся, а потом как мог твёрдо сказал:

– Я поговорил с Карисеной. Она со мной согласилась: пока не станет ясно, что зелье не отравило кровь Беатии, сражаться с черномагом ей нельзя. Иначе она станет лёгкой добычей для него!

Услышав это, Ксилина разволновалась ещё сильнее – одно дело самой думать, что Лэннери мог навредить Беа, желая спасти её, а другое – услышать, что Карисена тоже этого боится. Лэннери подозревал, что собеседница едва удержалась от обвинений в его сторону.

Так или иначе, Беатия не покинула Школу Золотой Звезды, а маленький отряд фей вот уже второй день был в пути. Дергилай молчал, тревожно посматривая вниз, где снег прятал под своим покрывалом обгорелые крыши домов или бесплодные поля. Ксилина не сводила глаз со свитка – магия в нём до сих пор была жива, а значит, Золотая Наставница научилась создавать долговременные заклинания поиска.

Лэннери уже хотел распорядиться об отдыхе, когда Дергилай хлопнул его по плечу:

– Смотри! – И указал на дерево, покрытое… шевелящимся снегом. У Лэннери от такого невиданного зрелища даже рот открылся; затем, ощутив едва заметный, гнилостный запах чёрной магии, юный фей нахмурился:

– Это не снег!

«Снежинки» вспорхнули одновременно, оставив дерево голым, с беспомощно вскинутыми, как руки, почерневшими ветвями, и жужжащей стаей окружили замерших в воздухе фей. Ксилина ахнула, но успела ухватить свиток с заклинанием поиска за край. Лэннери вскинул палочку и услышал негромкое: «Белые мухи!» со стороны Дергилая. После чего враги бросились в атаку.

Мух было невообразимо много. Взгляд Лэннери, казалось, сузился до пространства, в котором был он – и толпа жужжащих, взмахивающих прозрачными крыльями существ. У каждой мухи было по три глаза – крохотных, блестящих, внимательных. Именно в глаза целил Лэннери, убивая одну муху за другой.

«Сзади!» – крикнула Айя. Впервые за долгое время она заговорила с ним. Лэннери крутанулся вокруг своей оси, с молниеносной быстротой водя туда-сюда палочкой. Луч разрезал десяток мух напополам, как белый клинок, и исчез.

«Ещё сзади!»

Лэннери взмыл повыше, и кинувшиеся на него с двух сторон мухи едва не сшиблись друг с другом. Теперь луч угодил в эту толпу и разорвал её, заставив мушиные клочья разлететься в стороны.

«Не давай им… прикоснуться», – успела произнести Айя. Лэннери не отвечал – у него не было времени; он успеет поблагодарить её за подсказку потом.

Мухи пытались облепить его крылья, сесть на голову, дотронуться до рук. Лэннери уворачивался, нырял вниз и поднимался вверх; пронзил лучом медленно спускавшуюся с неба муху и оторопело моргнул, когда та каплями воды брызнула ему в лицо. А затем утёрся и расхохотался: