Влада Билоус - Когда придёт Человек

Машина Алёны не отъезжала. Девушка, несмотря на всю уверенность своего пассажира, хотела убедиться, что Женю по пути не схватит безголовый.

А парень лишь вдыхал острый вечерний воздух. И в этом воздухе для него было все: предвкушение и ожидание чего-то нового, радость от наконец-то значимой работы, волнение. Было ли в этом воздухе счастье? Во всяком случае Женя его ощущал.

Воспоминание о первой рабочей смене в Восьмёрке останется в его голове навсегда, как фотография, как оттиск.

Жене показалось варварством, что стену старого и величественного здания подпирали ржавые ворота. Желтая лампа фонаря бросала тусклый свет на фасад, украшенный белыми бетонными завитушками.

Рядом стояли две машины: одна дорогая и новая, другая старая, обкатанная много раз, и с вмятиной на бампере.

Парень поднялся по ступенькам ко входной двери (тоже ржавой и облупленной), но тут широкие ворота сбоку от него со скрипом отворились. С Женей поздоровался низкорослый старик.

– То ты на парадный вход пошел, – голос его был больше похож на хрип больного ангиной. – Ошибся, парень, – старик улыбнулся. – Тебе не сюда.

Незнакомец был одет в куртку с нашивкой «охрана» и черную шапку тонкой вязки.

– Меня в первый раз через эту дверь заводили, – ответил ему Женя.

– Ну так в первый раз ты и не сотрудник был, – охранник опять улыбнулся ему желтыми металлическими зубами. От мужчины пахло старостью и перегаром. – Пошли покажу вход.

Женя прошел за ним и только тогда услышал, как машина Алёны завелась.

Ворота за ним и охранником закрылись. Железо задрожало.

– Теперь тебе вот сюда, – сказал старик, когда они зашли за здание. – Только чего ты так рано пришел? – спросил напоследок охранник, возвращаясь в свою будку. – Смена ж с десяти вечера.

Женя и сам не понял, почему так рано собрался. Весь день на парах сидел сам не свой, в разговорах друзей почти не участвовал. Потом дома не мог даже смотреть телевизор и общаться с мамой. А в половину восьмого уже набрал Алёну (она обещала подкинуть).

Мама спрашивала, как прошел день, а сын отвечал рассеянно, думая о своем. Женя собирал рюкзак, торопливо закидывал туда лоток с едой, блокнот и ручку, чашку, чайную ложку и баночку с сахаром. Пока он так мотался, Мария за ним следила взглядом снисходительным и добрым. Она рукой убрала со стола просыпавшийся сахар и улыбнулась, опустив глаза в пол.

Их с сыном отношения были противостоянием стихии энтузиазма со стихией покоя и консервативного воспитания. Жене не терпелось заниматься чем-то дельным, работать, лечить и действовать, а матери приходилось постоянно его успокаивать.

До парня поздно дошло, что, если человек хочет поскорее стать специалистом, опрометчиво идти на медика, где учатся более десяти лет.

Он заканчивал четвертый курс медицинского училища по специальности «лечебное дело». И учился достаточно хорошо. Хорошо, но не отлично.

Поползновения пойти на работу начинались и раньше. Со скуки под конец второго курса Женя устроился подрабатывать в амбулаторию семейной медицины на окраине города. Там в его обязанности входило смерить температуру, заполнить карточку пациента в базе данных и полить стоявшую возле компьютера фиалку.

Рабочая смена с двух до шести в старом здании, где одновременно размещались отделение Госпочты, филиал банка, аптека и амбулатория. Он там сидел за столом и вбивал в таблицу фамилию пациентов, пока доктор спрашивал, на что те жалуются. А пациенты обычно – шестидесятипятилетние женщины, которых помимо боли в сердце еще беспокоило экономическое положение страны, нравственные идеалы грядущих поколений и то, сколько Жене лет и почему он, такой молоденький, сидит в углу и зеленеет за компьютером.

Было даже время, что постоянные посетители Женю подкармливали. И о каком здравии могла идти речь, если вся болезнь превращалась в такой особый домашний ритуал, где терапевты с пациентами были почти родственники?

Через год Женя уволился. Заскучал.

О том, что он метался в поисках работы, знали все. Его безработица стала общественным достоянием, с вытекающей просьбой для каждого знакомого: если видишь вакансию, звони Жене. Срочно.

Однако настоящая работа пришла откуда парень не ждал.

Это был семейный ужин в доме его девушки. За столом с ним сидело семейство Голяковых: Алёна, рядом её мать (школьная учительница) и отец (полковник Государственной службы безопасности).

В пылу разговора Женя плохо пережевывал и поэтому глотал здоровые комки еды. Его распирало: он жаловался на систему, из-за которой не может найти нормальную работу. Говорил, что очень хотел бы подрабатывать в центральной больнице, но без опыта не берут. На самом деле все медики хотели иметь должность в центральных больницах, только из-за огромной конкуренции туда мало кто попадал.