Алексей Тенчой - Сказания хори-бурят. Девятый том

Так Зандан Джу пролежала в пыли до самой перестройки. Лишь с ее наступлением статую вернули на прежнее место в Эгитуйский дацан. Сейчас там специально построили новый храм для статуи. Местные ламы ухаживают за ней и говорят, что она по-прежнему чудодейственна.

В конце лета последователи тибетского буддизма проводят службу почитания Шестнадцати архатов — Нэйдан-хурал.

Верующие отмечают дни памяти Шестнадцати архатов 41в течение полутора месяцев, начиная с полнолуния шестого месяца после тибетского Нового Года.

Торжественные молебны совершаются в эти дни рано утром. Во время их проведения в храмах вывешиваются танки с изображениями архатов. Во время проповеди монахи рассказывают верующим о жизни архатов и совершенных ими благодеяниях.

Праздник Нэйдан-хурал призывает верующих помнить об опасности всякой привязанности к земной жизни, поскольку эта привязанность всегда ведет к новым и далеко не всегда благим перерождениям.

Во время одной такой службы в буддийской Монголии в начале прошлого века вышла перепалка между гебкуем – блюстителем порядка – и унзадом – главой монашеского хора. Последний утверждал, что пришло время активных действий, что надо меняться – отказаться от роскоши и подношений, начать пасти скот и кормить самих себя. В конце концов, унзад взлетел в воздух и ушел через верхний проем крыши храма в небо, благочинный последовал за ним. Все были в растерянности, но монахи все же закончили молитву. Только к вечеру прилетел весь растрепанный благочинный.

– Почему ты один? Где наш унзад? Кто теперь за него службы будет вести?

— Гнался я за ним, гнался, да так и долетел до самых тридцати третьих небес! Тут он стал подниматься выше, а я развернулся и полетел обратно: у меня, чтобы лететь дальше, добродетели не хватает.

После этого случая унзада никто больше не видел, а остальных монахов коммунисты вскоре сослали или расстреляли.

Как-то объявился в Кижинге оживший мертвец — оролон. Поднялся он и стал гулять. Почему так случилось – непонятно, но говорят, что мертвецы поднимаются для того, чтобы вера у людей укрепилась. Вскоре местные жители узнали в нем недавно умершего монаха Рабжёра.

При жизни Рабжёр был сильным геше – ученым философом. Потому и оролон был умным и сильным.

Два геше вместе учились у одного учителя, и оба были образованными. Но у Рабжёра гордыни было побольше, поэтому учитель предпочел второго. Рабжёр решил отомстить учителю.

О Рабжёре еще при жизни ходило много всяких легенд. Однажды случилось так, что иркутский губернатор ввел закон, по которому буряты не имели права сами хоронить своих мертвых. По новому закону надо было обязательно звать на похороны попа. Сделал это губернатор под давлением православной церкви.

Как-то Рабжёр был на похоронах и первым прочитал всё, как положено. После него подошел к вырытой могиле поп, чтобы начать свою молитву. Рабжёр подскочил к нему, столкнул в могилу и крикнул:

— Закапывайте, закапывайте! Нужно исполнять закон, а там написано: «ХОРОНИТЬ С ПОПОМ» – вот и будем хоронить с попом, закапывайте!

Бедного попа, конечно, не закопали, но закон вскоре отменили.

Когда Рабжёр стал оролоном, был он таким страшным на вид, что люди падали в обморок, лишь увидев его. Ведь пролежал он в земле ни много ни мало пару месяцев. Людям свойственно передавать друг другу зевоту, смех и страх. Рабжёр на километры распространял неведомый здесь доселе страх смерти. Люди духом послабее сами уже были готовы отправиться на тот свет.

Стал народ в округе болеть и умирать. Дети малые перестали расти и прибавлять в весе, скотина не давала молока. Жить на краю села стало жутко – люди не выходили на прогулку даже днем, не говоря уже о ночи.

Видя такое дело, собрались старейшины, обсудили беду и направили послов в местный монастырь с просьбой о помощи. Монахи посовещались и признались, что эта задача им не по силам, надо вызывать сангаспа 42из Индии.

Откликнулся на приглашение один старый йогин.

«Нужна мне людская помощь, так как вы сами создали оролона своими плохими делами», – объявил он.