Mel RedWolf - Проклятие крылатых. Тайный город

– Ну-ну, Ганхе, надеюсь, что мы обойдемся без продолжения? Я была слишком уставшей, чтобы отклонять ваши знаки внимания ранее

Губы растянулись в улыбке, а глаза прикрылись ненадолго, пока тело вновь одолевало огромное желание прижаться сильнее к этому теплу и позабыть обо всех своих заморочках на время.

– Думаю, что принцесса не откажет, но боюсь, что только сильно разволнуется, если увидит вас в подобном состоянии.

Улия шагала медленно. В своей манере, никуда не спеша. Да и зачем? Воительница сама сказала, что ей тяжеловато нынче. – Надеюсь, что все произошедшее останется между нами?

Светлоликая подняла взгляд к глазам баргустки, – Дружеские объятия, да? Я лишь помогаю дойти, верно?

Может она спрашивала и не у Ганхе вовсе. Просто пыталась саму себя так успокоить. Как же это так получалось, что её вот так вот просто склонили ко всем эти нежностям, которые чужды были как вода для кота? Идти пришлось не так долго, может из-за увлеченности размышлениями.

– Девочка, мне конечно хватит и одной руки, чтобы доставить удовольствие, но я предпочитаю для этих целей обладать двумя и не истекать кровью.

Поморщилась картинно выразительно баргустка. Вот что неймется этой дурехе пернатой сейчас об этом говорить? Зацепило ее настолько что ли поведение? Странная женщина, на грубости воспаляется. Шаг за шагом преодолевалось расстояние. Плестись почти на другую часть города было не в сласть, но лучше, чем близко, да с перспективой приобрести кузов затрещин и причитаний. Того гляди вообще свяжет, а такой милости точно не надо было Ганхе.

– Будем считать, что мы квиты, посол. Я закрыла тебя собой, ты мне помогаешь избавиться от дхаргски докучающих ран. Никаких архонов в руку, шкур в дары и дуэлей за тонкие костлявые ножки и выпирающие лопатки.

Отшутилась баргустка, наконец приблизившись к зданию, которое являлось домом Банре, со слов городских конечно. Не смотря на драчливый нерадивых характер, баргустка прекрасно находила общий язык со многими воительницами, а там и выведывала все, что душе угодно. Только вот что-то напрягало в доме. Может плохое предчувствие?

– Проверь пока, что там. Я тут постою. Подышу свежим воздухом, авось и полегчает. Лечение тоже свое отнимет.

Размеренно высказалась баргустка, чья рука соскользнула с талии посла и теперь опустилась на рукоять архона. Дурфу передернуло от этого тона, она пробубнила что-то злое и явно то было поочередное проклятье. Губы сомкнулись, но после раздалось ядовитое.

– Больно нужен мне твой архон, уважаемая, ножки слишком костлявые, не смогу носить при себе. Того гляди и упаду под тяжестью ноши. Да и шкуры мне твои ни к чему. Укрывать ими нечего.

Дурфа хмыкнула и сама с превеликим удовольствием отстраняясь от этой надоедливой бескрылой, которая теперь с тощего зада на ноги перешла. Да где это видано, чтобы посла и вот так? По доброте душевной заглянула крылатая в дом, надеясь найти там принцессу и оставить эту бескрылую на нее и Каску, но то, что она услышала!

Сама от себя подобного не ожидая, крылатая выскочила из дома, бросая поспешное.

– Не до нас им сейчас!

По поведению и жутко красному лицу Ганхе вполне могла бы и понять причину, так что на догадливость теперь только и надеялась пернатая, ушедшая метров на двадцать от дома и лишь потом оглянувшись осторожно на женщину, быстренько смущенный взгляд отвела в сторону. Да что здесь творится! Дверь отворилась и даже на своем расстоянии пяти шагов Ганхе прекрасно расслышала надрывной вскрик.

– Аллеан Великая!

Только вот удивление быстро навело на мысль о том, что же происходило в доме. Серьезно? Когда Ганхе сделала шаг и звук приглушился закрывшейся дверью, она то вновь распахнулась, а посол выскочила из сеней, будто пробка из бутылки, да еще и с лицом, будто свекла спелая. Ганхе не удержалась от ухмылки, а там и смеха. Еще и эти слова. Да что с этой дурфой такого? Ответить колкостью не было сил. Баргустка сложилась пополам от хохота, пробившего до легкой влажности в уголках глаз. Выругавшись беззлобно, Скрытый Клинок обернулась, все еще улыбаясь, будто мятный пряник съела.

– Пойдем, дитя пресветлое, целительницы в другом месте и не шумят так сильно.

Сквозь редкий рокот смешков произнесла баргустка, вновь прижав к себе дурфу, на сей раз слишком красноречиво. Да и пахло от баргустки так выражено сейчас, будто только адеколонилась травами, которые к тому же воительница позабыла до сих пор убрать и от них тоже тянулся слабый тонкий аромат.