Илья Полетаев - Летопись голодной стали. Ростки зла

– Да, было и похуже.

Климек посмотрел на Дункана.

– У нас дружба с тобой измеряется не одним годом, а ты никак не хочешь мне рассказать о своей жизни. О жизни до того, как ты стал Соколом.

– Нечего рассказывать. – Дункан положил в сторону меч и точильный камень. – Моя жизнь – это борьба между плохим и наихудшим, что чередовались между собой.

– А помнишь Ярпена? Того нахального ублюдка? Ну, который ублюдок какого-то там изрядно богатого дворянина или купца? Самодовольная морда, приехавшая к нам с желанием стать доблестным братом по оружию. Однако его честь оказалась меньше его мошонки.

– Помню его отчётливо, – сказал Дункан.

– Он долго держался в наших рядах. Его грязь все терпели. Вечно он мнил себя выше других, ибо считал себя потомком благородных кровей. И метился быть командиром, зная, что среди нас все равны, за исключением Харальда. Но он всячески стремился изменить наш уклад. Ну а после главного испытания…

– Да, я помню. Его первое задание, в котором вся его доблесть, честь и самоуверенность улетучились, будто их не было. Его нашли изрубленным секирой в водосточной канаве близ поселения Костелье.

– Чем выше задерёшь нос, тем больнее упадёшь, – сказал Климек. – Он считал, что подавал высокие надежды, восхвалялся перед своими родными в письмах, которые чуть ли не каждый день отсылал. А потом его тело разбухло и прогнило от стоячей и вонючей воды. Вот такая судьба ожидала его. Он был плохим Соколом. Хотя если язык мой повернётся назвать его Соколом, соратником, то как мне звать тогда тебя? Тех, кто за моей спиной? Это было бы оскорблением. Нет, он не был одним из нас. А ты есть. У тебя здесь семья, тебя все уважают. У Харальда ты в почёте. И я тебе завидую даже, доброй завистью. И люблю, как собрата по оружию. Разве это плохое или наихудшее в твоей жизни?

– Это единственное яркое и приятное, что было когда-либо со мной. – Дункан тепло улыбнулся. – И я горжусь этим.

Они ещё долго разговаривали. Тише, в отличие от своих соратников, что сидели неподалёку, и о своём. А костёр нервно колыхал на лёгком ночном ветру, заставляя огненные языки срываться и отпускать в сумрачное небо яркие искры вместе с тускло-серым дымом.

Весь следующий день, холодный и хмурый, конвой тащился в тишине. Вымощенный из рельефного камня центральный тракт извивался вдоль продолговатых горизонтов степных равнин и маленьких бедняцких деревушек. Чем ближе была столица, тем больше на пути попадались людские поселения с хаотичной структурой построек, почти каждая без частоколов и стен, большие и маленькие, порой доходящие до сгруппированного скопления всего нескольких домов. Их фасады были тёмными, крыши кренились, вокруг разбросалось скудное хозяйство. Грядущая зима обещает быть холодной и долгой, и в первую очередь она ударит по этим осколкам людской цивилизации.

Сама столица показалась путникам огромным Левиафаном на фоне крошечных сгустков бедного жилья. На очередном повороте из-за скопления хвойных толстых деревьев медленно выходили на показ вымощенные и серого камня толстые крепостные стены, высотой в семьсот пятьдесят дюймов. На вершине зубцами шли широкие бойницы, доходящие до укреплённых башен. К городским воротам тянулись многочисленные группы: торговцы, разных мастей ремесленники и прочая челядь. Издали были слышны шум и голоса приезжающих. У самих ворот образовалась длинная полоса очереди: городские стражники тщательно проверяли каждого, кто въезжал в столицу. Этот процесс порой занимал достаточно долгое время, особенно когда проверяли торговцев и купцов. Недовольство нудно тянущейся проверкой переливалось с бурными разговорами и обсуждениями урожая, ярмарки и прочего всего, что было связано с праздником. И наоборот.

Когда конвой достиг крепостных стен, посол обернулся на своей скамье, взглянув в сторону ехавшего следом вагона. Климек, что ехал вровень, поймал его взгляд. Не обернувшись в ту же сторону, он спросил посла:

– Проблемы?

Но посол ответил ему вежливой и, как казалось с первого взгляда, любезной улыбкой.

– Мы едем на царский пир, везём дорогие яства и подарки от нашего короля Кайзамира Третьего. Даже когда почти достиг места, ненароком проверяешь, всё ли в порядке. Эта мания будет преследовать тебя до тех пор, пока не отдашь всё это в распоряжение городских управленцев. Тогда ответственность за целостность товара спадёт с твоих высокочтимых плеч. – Посол оглядел длинно тянущуюся очередь, которая ленивой гусеницей двигалась вперёд.