Владислава Николаева - Игорь

«Кто ты, человек?» – думал Игорь, разглядывая позёвывающего и трущего лоб пешехода.

Молодой ещё, и тридцати нет, мужчина, щурясь от лучей солнца, бросил короткий завистливый взгляд на чёрную иномарку, за рулём которой сидел рассматривающий лица Игорь.

«Знаешь ли ты», – продолжал мысленный разговор бессмертный, – «что тебе дана душа, чистая, как родниковая вода, нежная, как лепесток жасмина, сильная, как стихия, и крепкая, как кремень? Грязная, как помои, грубая, как наждачная бумага, слабая, как воля алкоголика, и хрупкая, как замок из песка, если заботам души предпочитать насыщение тела. Каким путём идёшь ты, человек?»

Игорь не торопился с выводами. Смертный переминался с ноги на ногу, приглаживал торчащие волосы и кисло поглядывал никак не открывающимися глазами на рано просыпающийся весенний мир.

Вокруг и впрямь расходилась весна, время света. Свет противоречил натуре Игоря, но и он находил в весне свои маленькие удовольствия. Весна была полна запахов. Игорь мог бы с закрытыми глазами сказать, что за птица пролетела над головой, какие цветы распустились, быть ли сегодня дождю и сколько лет прошедшему мимо человеку, при условии, конечно, что тот не полился химическими отдушками.

Ещё не приходилось носить лишнюю одежду и сверяться с прогнозом погоды – температура мира варьировалась от – 70 до + 60, и то и другое для бессмертного было одинаково комфортно. С середины осени и до второй половины марта приходилось носить тёплую обувь и одежду, чтобы не привлекать излишнего внимания. Вроде бы мелочь, но бессмертному важно избегать любого притворства. Тот, кто охраняет такой тонкий закон, как справедливость, не имеет права произносить слова лжи. Запрет на ложь распространяется на бессмертных и всех их наследников. Соблюдается неукоснительно, даже маленькими детьми. Ребёнок из семьи наследника не заговорит вообще, пока не усвоит принцип правды.

Игорю загорел зелёный. Времени на изучение внутреннего мира смертного больше не было, мысли бессмертного привычно переключились – в голове пронеслось десять способов убийства ни о чём не подозревающего человека, и Игорь, не придавая этому значения, уехал, выкинув типа из головы.

Бессмертный не считал нужным предупреждать о своих визитах на собственные стройки. Но хмурые люди в касках судя по всему ждали его. Надо думать. После пропажи кирпичей стоило предполагать со дня на день приезд гневного начальства.

По сжатым челюстям прораба, на робе которого значилась фамилия Елагин, Игорь понял какого от него ожидают поведения. Прораб замер у бетономешалки, широко расставив ноги, остальные, восемь человек в оранжево-серых спецовках и касках, держались у него за спиной, дожидаясь идущего от машины Игоря.

Елагин молчал и не двигался навстречу. Тот самый прораб, который, по словам помощника, «с матюгами» обещался купить недостающий кирпич. Судя по мрачной до скорбности физиономии, матюги отказались складываться.

Раздражение от предстоящего разговора напустило на лицо Игоря высокомерный вид. Он подошёл к прорабу на расстояние вытянутой руки – нечего и говорить, в голове привычно пронеслось десять способов его убийства, половина приёмов предполагала вдобавок устранение количественной поддержки за спиной. Надо же, даже защитные очки из прочной пластмассы напялили, словно ожидали, что приехавшее начальство начнёт ослеплять их без разбору, как озверевший василиск.

Игорь помолчал в ответ на их молчание. Человек не самый скверный. Решение выручить всех звучало, как принятое в сердцах. Скорее всего, довольно честный человек. Возможно, отчасти чувствует вину за попустительство. И скорее всего попустительствовал – не хило, четырёх подъездная двадцатиэтажка, и не хватает кирпича на целый этаж!

Предмет разбора, сильно оскуднённый, высился справа от бетономешалки и напряжённых людей. Кирпич лежал ровными рядами на поддонах с петлями, готовый к переносу на верхотуру. От него шёл шершавый запах, к которому Игорь притерпелся. Бессмертный вынес бы его и в более концентрированной форме и даже предпочёл бы его в концентрированной форме, но столько материала на стройке не было. Остатков хватило бы на стенку метров в шестнадцать с окном.

Бессмертный перевёл высокомерный взгляд на бледного прораба. Он купит кирпич, чтобы не подводить людей, не из трепета к обещаниям, а хотя бы потому что после этой истории ни один коллега, хоть чернорабочий, ему руки не подаст. И он уже наверняка решился уволиться и уехать из города. В одном городе от бессмертного прятаться сложно, пусть он и думает, что бежит от крупного предпринимателя, а не сверхъестественного существа.