Мирослава Чайка - Элитная западня. Часть вторая. Сокровища Гериона

В тот день, когда Владимир, полный разочарования, метался по комнате свой бабушки, участники закрытой организации «Герион» съезжались в усадьбу М. на юге Ленинградской области, где планировалось с большим размахом отпраздновать юбилей организации. Этой роскошной усадьбе, построенной в первой половине XIX века, повезло гораздо больше, чем ее собратьям: усадьбу реставрировали опытные мастера, а потом на ее территории построили фешенебельную гостиницу, отлично вписывающуюся в архитектурный ансамбль высокого классицизма. Стройные колонны и лепные статуи белого цвета изысканно смотрелись на фоне желтых стен фасада с лепным декором. Всю территорию комплекса вымостили дорожками из добротной плитки, и эта усадьба стала излюбленным местом проведения загородных мероприятий состоятельных людей. Сейчас на ухоженной лужайке напротив старинного особняка разбили воздушные белоснежные шатры, под которыми стояли небольшие столики, изысканно сервированные, а в центре каждого возвышался букет из синих гортензий и белых калл. На деревянной низкой сцене под открытым небом играл струнный оркестр и на высоком флагштоке развевался огромный белый флаг с тремя щитами – эмблемой организации. Дресс-код гласил облачиться в цвета эмблемы Гериона, и все без исключения следовали строгим многолетним правилам. Но одно из правил сегодня все-таки было нарушено: на празднике впервые присутствовало молодежное крыло организации, и на это была веская причина! Юные гости с широко раскрытыми глазами испуганно жались в сторонке, не в силах даже помыслить, что может на этом собрании происходить и почему их всех пригласили.

Алекс, переживавший, что, не выполнив задание, не получит приглашения на праздник, за несколько дней до собрания все-таки получил ярко-синий глянцевый конверт со вложенным в него белоснежным листком, развернув который он увидел единственную надпись – девиз Гериона: «Да пребудет с вами разум!». Юноша тут же судорожно начал носиться по комнатам, поняв, что остальной текст засекречен и увидеть его будет не так просто. Он подносил листок к свету и разглядывал в темноте, надеясь, что буквы зафосфорятся, в отчаянии брызгал водой и тер монеткой. И когда уже потерял всякую надежду, случайно бросил взгляд на конверт и вдруг понял, что вместо имени отправителя были написаны дата и время собрания, а адрес, очевидно, и был местом, куда ему нужно прибыть. Когда же они с Матюшей, как два франта, протискивались между группками молодежи в надежде разыскать девушек и Матвей сказал, что ему не составило никакого труда разгадать загадку в пригласительном, Алекс фыркнул, вскидывая чуб, и заявил, что понял, в чем суть, даже не открывая конверта. Следуя дресс-коду, Алекс был облачен в ярко-синий костюм, идеально сидящий на его стройной фигуре, а Матвей для этого праздника предпочел белый смокинг с синим кушаком и атласной синей бабочкой.

– Интересно, Ева наденет синее или белое? – задумчиво произнес Матвей, следуя по пятам Алекса.

– Ну у тебя и мысли, Матюша. Ты хоть для разнообразия можешь думать о ком-нибудь еще? – ответил Алекс, недовольно искривив губы. – Мы идем, возможно, на самое важное мероприятие в нашей жизни, а все, что тебя заботит, это Ева.

Матвей замялся, опуская глаза вниз, его действительно мало волновало помпезное и таинственное собрание Гериона, больше всего его беспокоило, чтобы их не заставили делать что-то противозаконное или опасное и чтобы Ева не ввязалась в какую-то губительную игру из-за жажды разгадать тайну связи его каретных часов и организации. Он вообще вступил в Герион исключительно из-за желания найти друзей в новом городе. Сейчас же, кроме их благополучия и радости, его мало что интересовало, поэтому, в отличие от Алекса, который высматривал в толпе респектабельных господ, знаменитых дипломатов и руководителей разных предприятий, Матюша выглядывал Еву, Лану и Ингу. Через пару минут он заметил девушек, которые стояли у высокого фонтана, рассматривая бликующие в солнечном свете гладкие камешки на дне бассейна, куда с грохотом обрушивался водный каскад. На Еве было белое платье в пол со шлейфом, с острым глубоким декольте, доходящим до самого пояса. Ярким акцентом этого наряда был один рукав, сильно расширяющийся книзу и весь покрытый синими языками пламени из тончайшего шелка. У Инги платье было словно расписано акварелью, с узором, напоминающим гжельский фарфор, а Лана не могла себе позволить нарядное платье такого уровня, поэтому взяла напрокат синий смокинг, и он в сочетании с ее густым коротким каре рождал образ, напоминающий героиню какой-нибудь французской романтической комедии.