Глеб Давыдов - Алый куб господина Сортеса. Роман в четырёх частях. Книга первая

Безмолвное светило всё ещё не достигло своего зенита, когда он распахнул, посеревшую от времени, дверь старого кабака. В нос, тут же, ударил запах дешёвого пойла, вперемешку с не менее дешёвым куревом. Помимо прочего, в кабаке разило чем-то кислым, но о происхождении этого запаха, беглец предпочитал не думать. Сначала ему в глаза бросилась странная компания, что сидела за одним из прибитых к полу столиков. Ничего не выдавало в них враждебность, но всё же, что-то было в сидящих не так. Некое чувство подсказывало беглецу, что нужно быть настороже. Он решил проигнорировать это чувство и, оглядел помещение кабака целиком.

Как и ожидалось, невысокий круглолицый мужчина сидел за небольшим столиком в углу, с приставленными по периметру четырьмя прибитыми табуретами. Выбранное им место, было относительно близко к туалету и барной стойке, но достаточно отдаленно, от часто бывавших в таких местах, шумных, а порою, даже агрессивных компаний здешних портовых рабочих. Идеальное расположение, для такого необщительного полу-бродяги, каким и старался представляться, нужный беглецу, информатор. Хоть внешность сидящего и производила впечатление, случайно зашедшего сюда бездомного пьяницы, беглец знал, что этот добряга далеко не так прост, как кажется. Сутками, просиживая в кабаках разной степени паршивости, псевдо-бродяга собирал все слухи и сплетни, всё, от еле слышных разговоров и перешептываний, до сказанного по пьяни или неосторожности слова. Ничто и никогда не ускользало от его чуткого уха, ну и, конечно, бродяга не упускал возможность поделиться услышанным за достойную, по его мнению, но часто бывающую ощутимо высокой, плату. Ведь, что ни говори, а «вечно звенящие» интересовали этого скрягу превыше всего. Вот и сейчас, стоило беглецу сесть на один из прибитых табуретов, как псевдо-бродяга сам начал разговор.

– Надо же, Фреови́н Ратрио́н, собственной персоной! – произнёс с, как всегда, неизменно хитрой и, в то же время, обманчиво добродушной улыбкой псевдо-бродяга.

– Снова узнал меня, – ответил Фреовин, кинув на стол небольшой мешочек.

Монеты в нём жалобно звякнули.

– Твой взгляд не скрыть ни за одним из лиц. Как вижу, это здешняя валюта. Значит, что-то из местного интересует?

В голосе псевдо-бродяги слышалась лёгкая разочарованность, несмотря на это, он, тут же, ловким движением смахнул мешочек со стола.

– Снова ищешь кого-то не известно зачем, а потом, от этого кого-то ни вестей, ни тела. Странно всё это, даже интересно, в какой-то степени.

– Интересно?

– Ну, конечно, не настолько, чтобы нарушать устав и множество законов, а потом, после, всю свою жизнь скрываться в примитивных системах. Но, всё же, да признаюсь, мне любопытно, – с абсолютно нескрываемой иронией и некой насмешкой в голосе, произнёс псевдо-бродяга.

– Вряд ли мне суждено, удовлетворить твоё любопытство.

– Как и всегда, ты ничуть не изменился Фреовин. Всё время стараешься отстраниться от окружающих тебя людей, – с некой грустью и уже без тени насмешки, вдруг произнёс, сменивший тон, псевдо-бродяга.

– Ну что же, если тебя интересует недавний случай в порту…

– Нет, – резко оборвал бродягу Фреовин. – Меня интересуют недавние пропажи или убийства.

– Насколько недавние?

– Последние два, может, три дня.

– Интересно, – задумчиво протянул псевдо-бродяга.

– Что-то не так?

В голове Фреовина промелькнул лёгкий оттенок напряжения, внешне же, он оставался спокоен.

– Да нет, ничего такого. Вчера вечером бедолагу Ра́лиса пырнули, в трёх домах отсюда. Говорят задолжал много, а работа в порту, сам понимаешь, золотые горы не приносит, тем более, сейчас. Вот и сгинул с концами. А сегодня утром вот, ко мне Грати́ль за стол подсел. У самого взгляд мутный, неясный, а лицо бледнее некуда. Ну, думаю очередной рабочий какую-то заразу, по типу «чернухи», подцепил. Теперь, такое всё чаще случается. А нет, оказалось, принёс он мне весть, что похлеще всякой заразы будет. Старуха Би́риан померла. Гратиль говорит мол, решил с утра, по пути, ей свои портки отдать, чтоб потом, как обычно, на обратной дороге за ними и вернуться. Старуха то та, почти всему порту, эти самые, портки стирала. Да и я, хоть в порт и не ногой, а к ней, так же, захаживал. Так вот, заходит Гратиль в каморку, зовёт её, а та не отвечает. Ну, думает, некогда старуху дожидаться. Мало ли куда она ушла. И вглубь каморки проходит, дабы вещи свои к остальным бросить. Видит, старуха та наша на полу лежит, да в потолок смотрит. Как потом Гратиль мне сказал, это из-за мужа, наверное, он же ещё в четвёртом призыве ушёл, а сейчас, видать, похоронка пришла. Вот сердце и не выдержало. Старуха то, недаром пахала, всё надеялась, видать, что вот муженек вернётся, так они тут и заживут нормально, по-людски, так сказать, да видно не судьба. Но, это уж мои домыслы, сам поднимаешь.