Михаил Шторм - Возвращение в затонувший город. Осколки Атлантиды

Приезд Быкова и Алисы отметили роскошным обедом в кают-компании. Были мидии, жареная рыба, много фруктов и достаточное количество вина, разрешенного изрядно подобревшим профессором.

Разговоры то разбивались на отдельные ручейки несвязных тем, то снова сливались в общую беседу, посвященную, конечно же, предстоящим поискам. Быков, изнуренный перелетом и бессонной ночью, отвечал невпопад, рассеянно улыбался и опустошал бокал за бокалом, не замечая предостерегающего взгляда Заводюка.

Дмитрию казалось, что он попал в старую добрую компанию, где его давно знают и все ему рады. В целях конспирации он устроился не рядом с Алисой, а между тучной Джейн Ашер и плоской, безгрудой Хелен Тиз, посвятившей жизнь археологии и, несмотря на вполне солидный возраст, все еще не успевшей пожалеть, что вместо этого не обзавелась мужем и детьми. Подобно Джейн, она тоже была рыжей, но волосы ее никак не укладывались в прическу, а постоянно торчали во все стороны, досаждая как самой обладательнице, так и любому, кто оказывался в непосредственной близости.

Соседями же Алисы были оба инженера, долговязый Клод Фишер и седоусый Курт Ройсман. Северин и красавчик Энтони, оттесненные старшими мужчинами, смирились со своим положением и на протяжении всего ужина делились друг с другом содержимым своих смартфонов. Компанию профессору Заводюку составлял известный в своих кругах археолог Род Боуи, похожий на индейского вождя с чеканным профилем и волосами до плеч.

– Почему ты вернулся, Дима? – поинтересовалась Джейн тоном, который определенно подразумевал некую фривольность.

Она носила ровную девичью челку до бровей и пользовалась яркими заколками в форме сердечек и звездочек.

– Обстоятельства изменились, – ответил он, окуная губы в бокал с вином.

– Какие?

– Разные.

– Понятно, – глубокомысленно кивнула Джейн.

Было видно, что ничего ей не понятно да и значения это не имеет. Быков налил себе и дамам вина, положил в рот два ломтика разного сыра и стал сосредоточенно жевать, оценивая смешанный вкус.

– А тебе без усов лучше, – заметила Хелен, внимательно наблюдавшая за ним.

– С усами тоже было хорошо, – ревниво произнесла Джейн.

– Я бороду буду отпускать, – огорошил Быков.

Его взгляд остановился на руке Ройсмана, как бы невзначай положенной на спинку Алисиного стула. С другой стороны над ней нависал Клод, подкладывавший на ее тарелку оливки. Быков дважды кашлянул в кулак. Услышала его только доктор.

– Простудился? – обеспокоенно поинтересовалась она. – Нужно будет обязательно обследоваться. Больному нырять нельзя.

– Я здоров, – поспешно возразил Быков.

– Вот и поглядим, – многозначительно произнесла Джейн. – Позволь… – Она прикоснулась холодной ладонью к его лбу. – Кажется, температура повышена.

В этот самый момент Алиса бросила взгляд в их сторону, и ее глаза полыхнули яростным зеленым светом. Повернувшись к возвышающемуся над ней французу, она что-то защебетала, сверкая здоровыми молодыми зубами. Быков махом опустошил бокал и потряс перед глазами уже пустую бутылку.

– Неважное вино, – покивала Хелен. – У меня, кстати, припасена бутылка хорошего португальского портвейна.

– Я категорически против, – отрезала Джейн Ашер. – Давление перед погружением должно быть идеальным.

– У меня всегда одинаковое, – энергично кивнул Быков, исподволь наблюдая за Алисой, звонко хохочущей между мужчинами.

– Быть этого не может, – фыркнула Джейн. – Оно обязательно поднимается и опускается.

Проиллюстрировав сказанное движением руки, она почему-то смутилась и разрумянилась под своей рыжей челкой до такой степени, что веснушки сделались незаметными. Хелен задумалась, потом свесила волосы до самого стола и затряслась от смеха.

Из глаз Алисы вылетели две изумрудные молнии и вонзились в Быкова, едва не пропалив на нем футболку. Его взгляд был не менее испепеляющим, когда Алиса стала щупать пальцами бицепс, выставленный Куртом Ройсманом. Фотограф едва досидел до завершения трапезы, а потом перехватил Алису у трапа и предложил ей встретиться перед сном на палубе. Она холодно согласилась.

Сначала они обсуждали поведение друг друга за столом, потом, стараясь не повышать голос, выясняли отношения, потом мирились… и завершающий этап занял так много времени, что, когда Быков спустился в свою каюту, старый профессор уже спал, уронив на грудь раскрытую книгу и не выключив свет в изголовье.