Эльмира Шабурова - Перекрёсток судеб

– А мы где спать будем? – шепотом спросила я у Акаи, быстренько поедая еще горячий и удивительно вкусный суп с грибами и соленым мясом.

– Тут у костра и будем, придется спать на земле. – Ответила девушка и, увидев мое выражение лица, добавила, – потом в городе купим все необходимое для путешествия, а пока так, на земле.

– Да я не за это переживаю, а за то, что тут лес, волки какие-нибудь или бандиты, – ответила я, и Акая, широко улыбнувшись, погладила успокаивающе меня по руке и ответила:

– На площадку отдыха наложено защитное заклятия, тут даже ссориться нельзя, не то что грабить, или убивать. Заклятие любого нарушителя парализует и перенесет в ближайшую тюрьму, это магия древних магов. Ее не одолеть даже нашим архимагам. Да и звери сюда не подойдут, и нечисть тоже. Так что не волнуйся и спи. Мы завтра тоже с утра пораньше выйдем, чтоб к обеду к постоялому двору прийти.

Мне еще никогда и ни с кем так легко не удавалось общаться. У Акаи не было комплексов нашего мира, она была честной и открытой девушкой. Ее волновали только проблемы данного дня и ее цель, к которой она шла уверенно и легко. Акая не боялась трудностей и препятствий, философски утверждая, что все посланные ей испытания делают ее только сильнее телом и крепче духом. Она рассказывала мне о своем мире и с удовольствием расспрашивала меня о моем. Меня потрясали магические школы и то, что технологии в мире Тон-Тон благополучно заменила магия. Пусть на вид мир походил на средневековье нашего мира, но его обитатели не были грязными и необразованными дикарями. В их мире развивались науки, они знали, что такое космос, и только один нюанс меня сильно беспокоил. Женщины в этом мире обладали малыми правами и зачастую их судьбу решали отцы и братья, мужья и сыновья. Право голоса и власть имели только вдовы, и то только пока сын не достигнет совершеннолетия, а потом мать должна подчиняться его воле. Еще вольными считались блудницы, которых не принимали ни в одном приличном доме, и воительницы. Их фактически не воспринимали как женщин, а зачастую к ним относились так же, как и к блудницам. Особенно такое неравноправие чувствовалось в селениях, где всю власть прибрала к своим рукам инквизиция, и потому мы с Акаей решили такие селения обходить стороной. Уж слишком подозрительно выглядели две одинокие девушки, идущие куда глаза глядят без мужского догляду. Либо ведьмами нас нарекут и приговорят, без суда и следствия, либо в работный дом определят, как блудниц.

– Акая, надень дождевик, простудишься, чем я тебя лечить буду! – в третий раз и более строго сказала я, но девушка отмахнулась от меня и, приплясывая, выбежала на луг.

Дождь зарядил еще до рассвета, и старшему купцу никого будить не пришлось. Все быстренько поели бутерброды с сыром и, запив остывшим травяным взваром, поспешили пуститься в путь.

У меня в сумке, в которую я, кстати, много чего вечно пихала, лежали дождевики, один темно синий для Валерика, а второй нежно оранжевый для меня. Не любила я носить зонтики, потому и носила дождевики.

Но Акая заявила:

– Это же летний дождик, он теплый, полезный. От такого дождика только изнеженные девицы из дворцов простывают. А рыцарю даже холодный осенний дождь должен быть нипочем.

Поэтому она бегала, как в попу ужаленная, по лугу, собирала цветы и плела венки. У меня на голове уже красовался огромный сноп полевых цветов, и на голове Акаи тоже, так что третий венок достался корове, что стояла на обочине и меланхолично жевала траву, пастушонок лишь глянул на нас мельком и не стал даже голову подымать с травы. Он плел что-то вроде лаптей из лыка, и мы ему были не интересны.

– Деревня «Низовая», – сказала моя спутница, подбегая ко мне и показывая на небольшое поселение в низине. – Там живут хорошие кузнецы-оружейники. Мне кузнец в замке рассказывал. А еще тут ткачихи хорошие, но их мало.

– А там на холме что за строение, белое такое? – Спросила я, и ни капли не смущаясь, показала на непонятное сооружение пальцем. Акая во все пальцем тыкала и не смущалась. Так чего мне было смущаться?

– О-о-о, это храм Тихого пути. Его служители дают обет молчания и говорят, только когда творят свое странное волшебство. Ходят слухи, что при обряде посвящения им что-то делают с голосовыми связками, из-за чего им говорить просто нельзя становится. Опасно для окружающих, – затараторила довольная Акая, ей нравилось рассказывать о ее мире, она как будто была пьяной от свободы. – Служители тишины, ходят по миру и творят добро, помогают бедным, лечат больных, строят школы, но и свои белокаменные молельни тоже. Инквизиторы делают вид что «молчунов» не существует. А «молчуны» не вмешиваются в дела инквизиции. Их даже разбойники и убийцы не трогают. Все знают, обидишь служителя тишины, и боги покарают тебя самой позорной смертью. Так что, если встретишь человека в белой одежде и с медальоном в виде шестиконечной звезды на груди, знай это служитель тишины. Они не разговаривают, но замечательно могут изъясняться жестами, а еще у них есть специальные карточки, с помощью которых они могут общаться с людьми.