Юлия Негина - Мадлен

– Извините, девушка, на вас поступила жалоба.

– На меня?

– На борту аэроэкспресса запрещены все виды оружия, включая электрошокер. В случае конфликта нужно вызвать проводника. На рейсе работает служба безопасности.

– Что???

– Пассажир утверждает, что вы применили к нему электрошокер.

– Я???

– Да, ты! – жиртрест сильно нервничал и орал.

– У меня нет никакого электрошокера.

– У меня больное сердце, я мог умереть, – он прямо слюной брызгал, – превышение пределов необходимой обороны! Да и какой обороны? Она сама на меня напала. Я сидел спокойно, никого не трогал, она начала лапать мои сумки.

– Что? Вы в своем уме? Какая оборона? Какой электрошокер? У меня ничего нет. Если надо – проверьте багаж! – я не верила своим ушам.

Безобразно! Можете себе представить? Эта сцена затянулась еще на полчаса: приперся начальник вагона, сотрудник службы безопасности – и давай все хором выяснять, был ли у меня чертов электрошокер. В итоге ни о чем не договорились, пошумели и разошлись на конечной. Абсурд. Феноменальный дурдом!

Не знаю, как у других, но после этого рассказа то, как Макс отдернулся от удара током, окрасилось в моих глазах дополнительным смыслом. С того момента я и начал за ними обеими следить: получил админский доступ через фишинговое письмо, которое каждая открыла в полной уверенности, что оно из банка, и с тех пор отслеживал переписку, банковские транзакции, нажатия клавиш, передвижения мыши, и даже микрофон веб-камеры. Теперь я знал и об Ирине, и о Тамаре все, вплоть до календаря месячных, и, честно говоря, был весьма удивлен. В сфере их интересов я ожидал обнаружить милую болтовню о парнях и шоппинге, но вместо этого (я глазам своим не верил) в их переписке были сплошные митохондриальные антиоксиданты, миогенные и нейрогенные электроорганы, мутации генов.

За нашим столом под конец вечера становилось все более оживленно, как это бывает всегда под действием алкоголя. Говорили все громче, перебивали друг друга, хохотали над всем подряд. Макс шлифовал попеременно то Ирино, то Томино колено, гости разливали остатки вина, летали с подносами официанты, на ходу приветствуя входящих и уверяя уходящих, что с нетерпением ждут их снова.

Я жутко хотел в туалет. Все невыносимее с каждым приступом смеха. За более, чем двухчасовую трапезу с многочисленными напитками каждый из нашей компании не раз отлучился в конец зала, кто поодиночке, кто шушукающейся парочкой – освежиться, а заодно перетереть сплетни про тех, кто остался за столом. Я сразу понял, что не проеду в дверь, но тем не менее предпринял попытку, когда резь в животе стала настолько сильной, что, я был уверен, нетерпение уже написано у меня на лице. Собственно, в дверь я проехал, но уперся в раковину, которая выступала слишком сильно и делала маневр невозможным. Ирка бросилась мне помогать, и, потерпев фиаско, предъявила претензию менеджеру, мол, дверной проем недостаточно широк, дискриминация инвалидов и все такое. Вся эта суета меня угнетала невероятно. В такие моменты тухнет, как огарок свечи, мое представление о себе как о мужчине.

– Через дорогу есть Макдональдс, – заявила Ирина и начала одеваться.

Мне казалось, она накручивает на шею шарф минут тридцать – каждое движение уже отдавало резью, как будто в живот был воткнут нож, с каждой кочкой и каждым бордюром он вонзался глубже. Конечно, надо было позаботиться об этом раньше, а не ждать до изнеможения.

По дороге Ирина предалась размышлениям об урбанистике со сравнительным анализом городского благоустройства в разных городах Европы и Америки. В азарте она не заметила ливневой решетки, колесо коляски застряло между прутьями, из-за чего был резкий толчок, инерция – я чуть не вылетел из кресла, и лучше бы просто вылетел, чем напрягся, удержался и почувствовал неостановимое мокрое тепло, растекающееся по ногам. О, это был позор! Если бы умереть прямо там! Не сходя с места, провалиться в ту самую ливневку – вот, что я бы посчитал за удачу. Ирина не сразу заметила мой конфуз, а поняв, в чем дело, растерялась. «Ой, – только и сказала она и зависла, как компьютер, которому задали слишком много команд одновременно, – Тебе все еще надо?.. В Макдоналдс?».

Конечно, надо! Чтобы закрыться в кабинке, оборудованной для инвалидов и остаться там навсегда. Там мое место. Будете подавать мне джанк-фуд под дверью. Надеюсь, недолго. Смерть от ожирения, конечно, медленная и мучительная, но всегда есть надежда, что оторвется тромб или холестериновая бляшка.