Дина Гусейн-Заде - Пуговицы. Мир после удара

– А иначе не выполнили бы своей работы? Сомневаюсь, – улыбнулся тот. – Страница 112. Там только одна запись, сделанная ручкой, а не карандашом. Вот её и прочтите.

Архивная была необычным местом. Тут было много всяких отделов, в сторону которых она не могла даже взглянуть, что уж говорить о том, чтобы зайти! Но мысли о них вызывали кучу догадок, воспоминаний, прогнозов и дежавю. В её отделе были книги, порой столь исписанные вдоль и поперёк, что уже было не разобрать изначального текста. На указанной странице указанного документа она нашла запись: «Каждому человеку даются только задачи ему по силам. Те же, что не по силам, сам человек взваливает на себя, а потому сам виноват, что терпит бедствие». К чему бы это?

Только дома, перед сном обнимая детей, она вдруг для себя что-то поняла, приняла и мирно задремала. Завтра она собиралась встретить новый день, полный тех задач, которые ей под силу.

У Надежды было не так много вещей, но все любимые. Самыми любимыми были несколько игрушек, что прошли вместе с ней когда-то из прошлого в настоящее. Но одной важной вещи у Нади очень не хватало. Когда Наденька была совсем малышкой, то нашла в песке ручку в виде кинжала. Рукоять была собрана из кусочков разноцветной прозрачной пластмассы и в ней, как в янтаре, был замурован настоящий скорпион. Сама пишущая часть ручки высовывалась из кончика пластикового лезвия. Пишущий кинжал был совершенно необыкновенным: из какого-то другого мира, где он был настоящим оружием и оставлял серьёзные следы на телах своих врагов, а не просто чернила на бумаге. Днём Надежда таскала своё сокровище с собой, писала ручкой стихи и выписывала мысли. А на ночь клала тайное оружие под подушку, и все монстры боялись приблизиться к ночлегу.

Но однажды Надя проснулась и не нашла ручку-кинжал. Она знала, что её драгоценность украл мальчуган немного старше неё, но зачем он это сделал – не знала. Далеко не всегда можно понять поступки других просто потому, что в нас самих нет их качеств и мыслей. Несмотря на своё частичное знание, Надя промолчала о преступлении. Для неё было страшнее уличить мальчика в воровстве, чем постоянно просыпаться в ночи от близости монстров.

Мальчик обладал фарфоровой душою. Раньше она у него была податливая как глина, но однажды душу обожгли, и она стала фарфоровой. После этого мальчик стал ловить себя на том, что на представителей своего пола он поглядывает значительно чаще, чем противоположного. Это наблюдение очень сильно испугало мальчика – он с самого детства был расфасован в одну из религий, где очень не одобрялись его устремления. Всё как-то окончательно сломалось, когда мальчик решил открыть свою душу и мысли священнослужителю.

К сожалению, общество часто забывает, что вестники религий – всего лишь люди. И мы, люди, существа поразительно одинаковые и поразительно непохожие друг на друга. Какие-то даже помнят про себя, что они не боги, а значит, могут быть подвержены и безудержному веселью, и неконтролируемой злобе, и непредсказуемой грусти, и трусости. Но, выбирая себе учителя (будь то учитель математики или музыки, религии или жизни), часто люди сажают его на трон безоговорочной силы, закрывая глаза на все человеческие несовершенства гуру. И даже когда такие «божки» крупно ошибаются, их почитатели всё равно не желают даже на мгновение приоткрыть глаза пошире.

Прихожане в священнослужителе души не чаяли и прислушивались к каждому его слову. Многим подходила его жёсткость в вопросах религии и принципиальность в грехах других. Он зарабатывал себе место в раю зубами цвета свечей разного сорта, все свои грехи и слабости очень старательно отмаливал и не хотел, чтобы мимо него в рай проскользнул всякий сброд. Многим виделось, что священнослужитель молится – и божья благодать заходит в сердце к нему, и что кричит он на кого-нибудь – кипит в нём священный огонь, как лава в геенне огненной. Но, по чести сказать, не было ни того, ни другого в душе у него. Как дальтоник не различает цвета, так и священнослужитель не видел и не чувствовал эмоций. Он просто делал то, что считал нужным.

Можно с уверенностью сказать, то был не самый хороший психолог, к которому нужно приходить со своими проблемами. Священнослужитель объяснил мальчику псевдонаучно-популярно, что конкретно будет происходить с ним в кипящем котле, и подкрепил описание парой пинков. Вера в Бога утекла из растрескавшегося фарфорового мальчика, душа разбилась на тысячи осколков, и вся злоба мира ринулась к ослабевшему существу. Мальчик стал шататься по улицам, ночевать где придётся в надежде найти и собрать свои осколки. Кто-то давал ему приют, но мучил, вливал в него дурманную жидкость и колол непродолжительной надеждой, обещая, что это склеит его. Он больше не хотел жить, но пока не был готов умереть. Чтобы выжить, он стал совершать преступления. Немногие собранные осколки фарфоровой души рассыпались в крошку, смешиваясь всё с большим отчаянием, пока остатки не стали похожи на кусок грязи. Уже не сосчитать, сколько ж пуговиц фарфоровый мальчик забрал, совершая преступления, и сколько пуговиц он растерял, раздавая себя по кусочкам. Он совсем перестал узнавать себя.