Олег Ананьев - Раз Кощей, два Кощей

Конечно, выпасть на сковородку дело нехитрое и особой ловкости не требует. Но позволить себе этого Ванька никак не мог, хотя бы из уважения к Саврасу, обладающему сверхестественным чутьем на опасность, где-то даже на грани предвиденья. Никогда бы он не навел Ваньку на этот потайной ход, если бы сомневался, что тот сумеет вполне благополучно оттуда вернуться. И поэтому Ванька, со спокойной душой, привел себя в порядок, внутренне собрался, нырнул в дымоход, аккуратно пролетел пару саженей и тихо выпал в темную глубокую нишу, где и замер, осматриваясь. Место, куда он попал, ничуть не отражало мрачный характер Кощея – обычный зал, какие не раз видел Ванька. Закругленные стены тонули в полумраке с выступающими из глубины массивными шкафами. С левой стороны зала был виден выход с нижнего яруса, откуда проблескивал свет, слышалось неясное бормотание и шлепанье карт. Справа наверх шел лестничный пролет на следующий ярус, и там была сонная тишина. Посреди зала стоял ярко освещенный круглыми светляками огромный стол, на котором в беспорядке стояли весы, песочные часы, банки, всякого рода алхимическая посуда и даже лейка. Перед столом застыл над потертым манускриптом здоровенный бородатый мужик и силился что-то прочитать. Но, либо он был не слишком силен в грамоте, либо манускрипт был написан на малопонятном языке, только занятие это давалось ему с большим трудом. Мужик, медленно водя по строчкам толстым корявым пальцем, шевелил губами, чесал в затылке, ерошил бороду и изредка, замученно, вытирал капли пота со лба. Из-за своей страшной замученности на алхимическом поприще мужик вызывал сочувствие и жалость, но Ваньке он не понравился.

«Странный какой-то алхимик, неправильный, – рассуждал Ванька, поудобнее устраиваясь в камине, – нет, конечно, и среди алхимиков бывают здоровенные люди, но я как-то никогда не видел, чтобы алхимики бродили посреди ночи в кольчужных рубахах. А у этого алхимика к тому же за пояс определенно заткнут топор-саморуб. А уж такие вещи просто так не носят – украшения для, а носят для дела. Но вот какие у алхимика дела с саморубом?» И Ванька вопрошающе воззрился на мужика. Тот тяжко вздохнул и, не отнимая пальца от строки, неуверенно поднял одну из банок, опасливо понюхал, скривился, поставил банку на место и, повертев башкой, как бы невзначай бдительно ощупал взглядом весь зал. Ванька враз распластался на полу, расплющился и всей своей беззащитной спиной ощутил, как тяжелый, нехороший взгляд прошел над ним, пошарил по сторонам и уперся, наконец, опять в манускрипт. Ванька осторожно отлип от пола и порадовался за себя, что он такой нетолстый.

«Вот я и думаю, какие такие странные дела могут быть у алхимика с саморубом? Нет, не похож этот мужичок на алхимика. А если на кого и похож, так это на охранного дракона, что топчется сейчас перед воротами замка, та же стать, те же ухватки. Ну а драконы сами по себе меня совсем не интересуют. Другое дело, если он топчется здесь для охраны Кощея».

Ваньку давно интересовало, умеет ли Кощей спать или вообще никогда не спит, и пока бородатый «дракон» мучился над загадками манускрипта, Ванька легко поднялся, бесшумно выкатился колобком из камина и, тенью проскользнув по лестнице, взлетел на верхний тихий этаж. Кощеем здесь и не пахло. Не то, чтобы Ванька знал, как им должно пахнуть, но справедливо полагал, что само присутствие Кощея должно создавать неудобство. Однако здесь была тишина. Спокойная, уютная, непуганая. Сочащийся сквозь решетку неширокого окошка лунный отблеск ровно ложился на узорные плиты пола, мягко касался ряда колонн, уходящих во тьму потолка, чуть пятнал стены, оттеняя дверцу, за которой чувствовалось чье-то живое дыхание. Ванька проскользнул вдоль стены к окошку, на всякий случай жестко ощупал решетку, отчего она податливо начала прогибаться в нужных местах и глянул наружу. Далеко-далеко внизу застыли в лунном свете стены и переходы замка, светлела тоненькой ниткой дорога, по обе стороны которой из-под стен вылетали яркие струйки пламени, и вспыхивали в темноте костры – все так же методично работали охранные драконы. А где-то там, на границе черной полосы леса и более светлой полосы поля прячется сейчас в кустах с виду неказистый конек Савраска, внимательно следит за замком, чтобы успеть выхватить Ваньку из неприятностей, если поиск не удастся, по неизбывной своей склонности к спешке нервничает и хрумкает для успокоения разную зелень. Ванька для своего пущего спокойствия промыслил возможности спешного отхода из Кощеего логова, пошел взглянуть на дверь и заодно проверить, нет ли за ней чего полезного. Дверь, как Ванька и предполагал, была изнутри закрыта. Да и странно было бы ожидать на самой вершине этого нечистого места открытую дверь. Ванька внимательно оглядел обшивку, скептически хмыкнул, добыл из-за пазухи инструмент и только собрался проделать смотровую дыру, как вдруг гулко забил колокол. Потом снизу душераздирающе, со всхлипами зазевали, забубнили. И в довершение всего шума ступени лестницы закряхтели под тяжелыми шагами.