Даниил Никулин - Цена победы. Книга вторая

Теперь ей везде мерещились убийства и трупы; из любой, даже самой безобидной сценки в кафе, она выстраивала событийный ряд, неизменно приводящий к тому, что кто-то находит мертвое тело… Она штудировала криминальную хронику, изучала яды и обнаружила недюжинную смекалку, выдумывая оригинальные способы умерщвления.

Все это она рассказывала мужу, а тот шутил: «Если однажды меня найдут бездыханным, я буду настаивать, чтобы мою смерть тщательно расследовали…»

Придумывать детективные сюжеты оказалось намного легче, чем создать оригинального детектива, пока у нее получались персонажи блеклые и невыразительные. Но Ирина не унывала, запоем читала произведения Агаты Кристи, Каролины Грэм, Колина Декстера и прочих признанных мастеров детективного жанра.

При первой же возможности они садились в автомобиль и отправлялись в короткие путешествия, где впитывали в себя дух, быт и культуру местных жителей. В сентябре 1995 года поехали на экскурсию в Оксфорд – Ирина давно хотела погулять по городу, где жил и работал знаменитый инспектор Морс – и рядом с величественным зданием Бодлианской библиотеки она почувствовала себя неважно и напугала мужа отошедшими околоплодными водами.

Роженицу немедленно доставили в оксфордский госпиталь, где она произвела на свет сморщенную семимесячную девочку цвета недозрелого помидора и весом чуть больше килограмма.

Первые три недели девочка провела в специальной камере, после чего врачи из отделения детской реанимации сообщили родителям: с ребенком все в порядке, можете забирать. Миронов облегченно выдохнул, а Ирина, временно забросив писательство, полностью сосредоточилась на материнстве – заботы о ребенке захватили ее настолько, что Сергей, не меньше Ирины любивший маленькую Оленьку, начал понемногу ревновать.

В 1997 году, наигравшись в Формулу-1, Миронов предложил жене вернуться домой. Ирина, привыкшая жить среди англичан, поначалу воспротивилась, но после долгого и эмоционального семейного разговора (Миронов подробно объяснял жене причины его решения) согласилась, успокоив себя, что Англия под воду уходить не собирается и всегда можно приехать сюда в гости и при желании просто пожить там, где ей захочется.

Попрощавшись с небольшой, но очень уютной нортгемптонской квартирой и устроив на прощанье грандиозный шопинг в Лондоне, Ирина села в самолет, устроилась возле окна, посмотрела на огромный стеклянный ангар аэропорта, смахнула со щеки набежавшую слезу и прошептала: я вернусь…

Москва, с ее рынками и ларьками, пестрящая яркими рекламными перетяжками и насквозь пропитанная пылью и грязью, после величественного Лондона, сказочно-готического Оксфорда или ухоженного индустриального Нортгемптона, показалась Ирине местом, где нормальному человеку жить в принципе не следует; она захандрила и даже забросила писательство.

Однако Миронов глядел дальше, рассуждал иначе и о возвращении в Россию ни капельки не жалел. В желании обеспечить себе и жене комфортные условия к существованию, то есть приличные соседи, много зелени, тишина и свежий воздух – он собрал деньги и купил большую квартиру в перспективном юго-западном районе столицы.

Ирина при поддержке знакомого дизайнера превратила голые стены в уютное гнездо и, желая быть не только заботливой женой, любящей мамой и образцово-показательной домохозяйкой, снова устроилась в издательство редактором. К писательской деятельности она также вернулась.

«Серега, у тебя просто идеальная жена…» – говорили Миронову очарованные Ириной знакомые, а тот театрально разводил руками и довольно улыбался, как бы говоря: ну да, друзья мои, есть такой грешок…

В Белгороде они купили четырехкомнатную квартиру и переехали; воспользовавшись услугами того же самого дизайнера, Ирина соорудила новое уютное гнездо, взяв за образец их московскую квартиру. Сергей, со свойственным ему энтузиазмом, кинулся развивать бизнес, а его жена решила освоить необычную для российского книжного рынка стезю и стала агентом, занимающимся продвижением начинающих авторов.

– Вот увидишь, я обязательно открою новые имена, – сказала она как-то мужу.

Вскоре на ее почтовый ящик посыпались рукописи, которые она прочитывала или спокойно, или ругаясь, что напрямую зависело от качества текста. Некоторые шедевры Ирина даже читать не смогла – «графомания какая-то… ей-богу!» – жаловалась она, но несколько перспективных, на ее взгляд, молодых авторов ей удалось пристроить в издательство, где она раньше работала; она очень этим гордилась, говоря, что способствует повышению качества современной российской прозы.