Даниил Целищев - Инспектор. Книга вторая

Стоя по пояс в океане Тандайва, Олег с некоторым недовольством смотрел на прозрачную темно – красную воду. В отличие от местных жителей, которым такой цвет казался естественной частью планетарной экосистемы, для него же, как и для других людей, родившихся на Земле, создавало иные ассоциации. Олег думал о крови.

Ему приходилось видеть ее часто. И своей, и чужой. Кровь других рас, конечно же, выглядела иначе, но образ в голове Олега был всегда одного цвета. Правда по сравнению с Ганнибалом – своим наставником и начальником отдела дальней инспекции при Министерстве межпланетных сообщений, Олег видел крови не так много. В отличие от него, Ганнибал прошел последнюю космическую войну, перед окончательным формированием Содружества, которое уже существует около века. Олегу же досталось видеть кровь при выполнении инспекций в заселяемых мирах – колония.

Отдаленное расстояние от ближних планет Содружества, и соответственно от планеты Дрендер, с резиденцией Межгалактического совета, порождало в дальних колониях неконтролируемые социальные происшествия. В основном это выражалось в убийствах, по различным причинам. Олег занимался расследованиями в рамках инспекционного визита в дальние колонии. Вместе с транспортными кораблями, загруженными необходимым оборудованием для колонистов, Олег проводил социальные исследования по определению лояльности каждой планеты по отношению к Содружеству. Заселяемые миры в большей степени представляли собой дикую природу, которую постепенно приручали и обустраивали жители. В Совете всегда полагали, что именно непростые условия жизни и удаленность от ближних миров порождали взгляды и сомнения относительно своей принадлежности Содружеству. Олег, родившийся и воспитанный на Земле – одном из ближних миров, не мог смотреть на жизнь по-другому, как высшую ценность любого индивида. Условия мирного времени не предполагали других мнений, кроме как высокой морали по отношению к любому живому существу. Поэтому любые убийства расценивались как страшнейшие преступления, и наказывались дезинтеграцией – расщеплением на атомы. В ближних мирах Содружества суд над убийцами проводил Совет. Таких страшных преступлений, по меркам двадцать седьмого века было немного, и этим занимался главный управленческий орган власти в Содружестве. На дальних колониях, роль таких судей подключалась к инспекторам.

Олег помнил, почему он пришел в отдел дальней инспекции из космической разведки. Тогда он был сильно подавлен, но вида не показывал, и достойно завершил переподготовку. Затем двадцать лет мотания по дальним колониям. Он помнил всех преступников, совершивших убийства. Благодаря своей натренированной экстрасенсорике, Олег всегда был уверен, кто перед ним. Назад дороги им уже не было. Тюрем в Содружестве не существовало, только временные изоляторы. Олег помнил их взгляд, их эмоции, ему все это приходилось пропустить через себя. Общество не принимало убийц, их судьбу определяли инспекторы. Но постепенно он начал ловить себя на том, что сам превращался в одного из них. Мысли о своей высокой миссии подрывались сомнениями. Тогда Олег понял, что пора уходить из отдела дальней инспекции.

Что-то толкнуло его в ногу. Олег присмотрелся в блестящую от солнечных лучей темно – красную воду. Несколько местных рыб с любопытством осматривали эти две светлые колонны, врытые в кристально белое песчаное дно. Рыбы общались друг с другом с помощью световых сигналов со своих плавников. Эволюция на Тандайве даже позволила подводным обитателям социализироваться в небольшие племена со своей примитивной иерархией, и никто этому развитию не мешал. Олег помнил, что для обозначения себя как нейтрального участника океанической жизни, нужно было сделать несколько шагов в бок. Не идти вперед – сигнал агрессии, не идти назад – отступление и подчинение, а именно в сторону. Тогда рыбы должны будут успокоиться.

Олег немного отошел вправо. Сперва рыбы заискрили ярко оранжевым цветом своих плавников. Но когда он остановился, они успокоились и сменили тона на успокаивающий фиолетовый. Затем они окончательно потеряли интерес, и поплыли дальше по своим делам.

Волна прилива нахлынула Олегу на грудь. Он посмотрел на себя. Ничего особенного. Голое тело с надетыми плавками. Ни единого шрама, царапин или синяков. Все травмы, полученные, во время инспекции, заживлялись в медицинских капсулах восстановления. Но Олег никогда не забывал о той боли, которую получал при повреждениях. Конечно, организм человека двадцать седьмого века был более адаптивен и вынослив, но находясь в диких условиях, без необходимых медикаментов, помогала только способность отключать болевые импульсы силой мысли.