Ирина Бехталь - Очень приятно, Ниагара. Том 1

Роман под нескончаемую филиппику моего отчаяния спокойно и тихо приближался. Я уже готова была отвесить ему пару пощечин, но он схватил меня за руки, обнял и торопливо зашептал на ухо:

– Ниги, дорогая, бедная моя девочка, все хорошо, успокойся. Досталось тебе. Мы все поправим, ведь ничего страшного не произошло, слава Богу. Я – ишак, даже представить не мог, что у Павла на уме. Я ведь его почти не знаю. Он сам предложил пообедать. Козел безрогий! Мне теперь влетит, наверное, на работе, но я ему от души врезал. Голому, когда увидел и понял. Солнышко, не хмурься. Ты такая сильная, храбрая. Все преодолимо. Я рядом, я помогу. Давай курточку оденем, дрожишь вся. Не плачь, вот так, слезки вытрем, улыбку нарисуем.

– Я не верю тебе, вы все подстроили, – еле слышно шептала я, послушно одеваясь и подставляя лицо под носовой платок.

Роман нахмурился, но продолжил мягко и настойчиво:

– Понимаю. Я бы тоже не поверил. Давай уйдем отсюда, милая, позволь я доведу тебя до гостиницы. Там тепло и не страшно. Ты умоешься, поспишь, чаю горячего выпьешь, больше никаких приключений, честное слово.

Густым туманом покрыты мои воспоминания обо всем, что происходило до следующего утра. Открыв глаза на рассвете следующего дня, я невероятно долго восстанавливала картину реальности. Все, всплывающее в моем воображении в виде образов недавнего прошлого, больше походило на осколки сновидений.

Не меньшее удивление вызывала открывшаяся взору реальность. Окно, полка с пожелтевшими журналами, рассохшийся шкаф, потертый линолеумный пол, небольшой деревянный стол с осколком зеркала, допотопный дисковый телефон, железная кровать с комковатым матрасом, на которой я лежу, древний стул под окном, на спинке которого поверх ладоней дремлет голова Романа. Комната отдыха вахтеров? Кто нас сюда пустил? И почему Роман не ушел? Остался сторожить мой покой?

Стараясь не скрипеть, я вылезла из-под одеяла, обнаружила на себе трусы и длинную майку из собственной сумки, подкралась к мутной зеркальной поверхности, заглянула в нее. Очевидно, что вечером мне довелось умыться.

– Ниги, доброе утро! – тихо прозвучал голос сзади.

– Доброе утро, Рома, – сдержанно ответила я, вчерашние сомнения не утонули во мгле ночи.

Сонный и помятый Роман, стыдливо отворачиваясь от моих голых ног, вышел в коридор и оттуда возвестил:

– Ты пока одевайся, приводи себя в порядок, туалет и душевая за углом направо. А я пойду, разведаю обстановку в кафе. Полчаса тебе хватит? – и ушел, не дожидаясь ответа.

Проводя гигиенические и фасадные процедуры, я все время пыталась разгадать, причастен ли Рома к вчерашнему кошмару на улице Блюда с овощами или не причастен? Да или нет? Узел тайны был завязан столь крепко, что простых способов освободить концы я не придумала. Оставалось плыть по течению и довериться интуиции. Тем более, что плыть оставалось всего ничего – четыре часа до отправления обратного прямого автобуса. Главное не потерять точное время.

В кафе мы плотно и даже вкусно позавтракали. Роман неохотно отвечал на мои вопросы о том периоде вечера и ночи, которые выпали из моей памяти. В гостинице меня действительно ждала койка… в пятиместном номере. Но Рома не мог допустить появления любопытных соглядатаев моего неадекватного состояния. Товарищ младший сержант настаивал, что умывалась и переодевалась я сама, он только подносил чаю и укрывал одеялом. Зачем тогда остался? На всякий случай, если чего-нибудь понадобится или самочувствие подкачает. Темнил, конечно. А мне было приятно осознавать, несмотря на имеющиеся «но», что Роман, скорее положительный герой, чем злой гений.

На автовокзал мы тоже отправились вдвоем. Роман был хмур и неразговорчив, лишь однажды выдав сокровенное:

– Мне неприятно думать, что ты уедешь с тяжелым сердцем и обидой на меня, потому что я никогда не хотел причинить тебе боль, но заставить тебя поверить – не в моих силах.

Уже на знакомой мне аллее, по которой бравый военный драпал от меня как заяц, на Романа вдруг набросилась молодая женщина, она беспорядочно колотила его по спине и пронзительно взывала:

– Гад, да как же ты смел? Всё силу свою пробуешь? Ты же Пашу серьезно покалечить мог! А у нас ребенок маленький, его еще на ноги поставить нужно! Вот найду на тебя управу! Гад, гад! Ты ж его так разукрасил, что и на улицу не выйдешь, а ему на службу! Глаза твои бесстыжие! Хорошим притворяешься, добреньким! А сам! Чего не поделили, говори!

– Ничего, Алена. Давай позже поговорим. Одно могу сказать – за дело он получил. Но дело это тебя не касается.