Михаил Шторм - Затерянные в джунглях

Камила поблагодарила Быкова, прижавшись к нему всем телом, а потом быстро отстранилась, чтобы никто не успел этого заметить. «Мне все равно, – сказал себе Быков. – Мне абсолютно все равно».

Тем временем, обдавая ветром древесные кроны, вертолет сделал несколько кругов, выбирая место для посадки. Воины ачега тоже поворачивались вокруг своей оси, чтобы летающее чудовище не зашло к ним со спины. Быкову стало жутко, когда он попытался посмотреть на вертолет их глазами. Огромная хвостатая туша бело-голубого цвета, не обладающая ничем похожим на крылья, свободно парит в воздухе и выделывает разные фигуры, разглядывая собравшихся внизу поблескивающими стеклянными глазами…

Поискав взглядом Малакалу, Быков приблизился к нему, успокаивающе положил руку индейцу на плечо и громко сказал:

– Все хорошо. Опасности нет.

Малакала покосился на него, силясь проникнуть в значение незнакомых слов.

– Скоро мы улетим, – продолжал Быков, напрягая голосовые связки. – Не буду лгать, что я когда-нибудь вернусь сюда. Мы больше никогда не увидимся, Малакала. Но я буду помнить о тебе. И ты не забывай меня. Кто знает, может быть, однажды нам суждено встретиться в Лесах Счастливой Охоты…

Выслушав Быкова, Малакала тоже произнес небольшую речь, которая, впрочем, оборвалась, когда вертолет зашел на посадку. Вихрь сорвал листья с ближайших крыш и взметнул пыль, как будто некий волшебник, щадя нервы индейцев, скрыл от них происходящее за полупрозрачной завесой.

Дверь вертолета открылась, обнажая черное нутро с фигурами пригнувшихся людей. И тут вождь Унчун не выдержал. Прозвучал его голос, резкий, как крик большой потревоженной птицы. Повинуясь приказу, все индейцы обратились в бегство, оставив гостей стоять на площадке. Ачега готовы были пожертвовать своими жилищами и утварью, лишь бы не находиться рядом с рычащим зверем, опустившимся с неба.

– Ну что, друзья, за мной! – весело прокричал Виктор, первым подхвативший вещи. – Нас ждет большой сияющий мир!

Он пребывал в эйфории и даже не обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на ачега, прячущихся в зарослях. Зачем они были нужны ему теперь, когда его кости благополучно срослись, а сам он не нуждался в пропитании и крыше над головой? Быков в очередной раз испытал острую неприязнь к этому человеку, наружность которого столь мало соответствовала его характеру. И Быкову отрадно было видеть, что Морин и Камила повели себя иначе. Обе женщины, не сговариваясь, остановились и стали махать индейцам руками, выкрикивая трогательные слова прощания.

Быков почувствовал, как в горле набухает горячий комок. Он был счастлив, что покидает дикие края, но ему было грустно расставаться с ачега. Дни, проведенные среди индейцев, были яркими и незабываемыми. Несомненно, эти люди оставили в душе у Быкова заметный след. Унчун, его пылкий сын Малакала, суровый шаман Вичету, неразговорчивые и вездесущие воины, смешливые женщины, сварливые старики, вечно голодные дети – все они сделали внутренний мир Быкова ярче и содержательнее.

– Прощайте! – крикнул он что было сил.

Слезы навернулись ему на глаза, как в детстве, когда он прощался с друзьями по пионерскому лагерю. Тогда все они тоже знали, что расстаются навсегда, и с трудом рвали нити установившихся связей. По живому… Это так больно, даже если ниточки совсем тонкие.

Не оглядываясь больше, Быков быстро зашагал к вертолету. На ходу ему приходилось пригибаться, преодолевая сопротивление воздушного потока. Словно что-то пыталось удержать Быкова там, где осталась частица его сердца.

Помимо четверки путешественников внутри вертолета находились еще семеро людей: два члена экипажа, представитель парагвайского МЧС, сотрудник британского консульства, врач, психолог и репортер «Уорлд ассошиэйтед пресс». Места хватало всем – просторный светлый салон был снабжен комфортными креслами. Быков сидел у окна, радуясь, что соседнее место пустует. Он смотрел вниз, на густой покров джунглей, а в голове у него звучала старая мелодия про зеленое море тайги.

По просьбе Быкова вертолет взлетел почти сразу, чтобы ачега наконец перестали волноваться и успокоились. Первичный медицинский осмотр состоялся уже в воздухе. Врач с внешностью Дон Кихота, сбрившего усы и бороду, опросил путешественников, выясняя, имеются ли у кого-нибудь травмы, нарушения сердечной деятельности и прочие отклонения от нормы. Быков пожаловался на шатающийся зуб. Врач проникновенно попросил его подождать прибытия в Асунсьон. Женщина-психолог вплотную занялась Камилой и Морин, и все было бы прекрасно, знай они испанский язык. Дипломат скрупулезно записал данные англичанки и стал звонить в консульство, что-то согласовывая и выясняя. Спасатель беседовал с Виктором, допытываясь, каким образом произошло крушение воздухоплавательного аппарата. Одним словом, на протяжении первого часа в салоне было очень шумно и суетно, и Быков с удовольствием воспользовался возможностью отдохнуть.