Валентина Журавлева - Янтарная комната

Укрепленный форт на берегу будет той базой, из которой он начнет поход против Монтесумы.

На берегу Кортеса встретили неожиданные вести.

Кортес спустился со скалы по тропинке и сразу увидел: что-то переменилось у берега.

Все суда стояли на месте, но, кроме них, на рейде виднелась новая каравелла.

Каравелла была стара, убога, разбита ветрами. Рваные паруса свисали с почерневшей единственной мачты. Веселое пение доносилось с каравеллы.

Весело было и на берегу. Кучка незнакомых матросов пировала вокруг тыквенной чаши с индейской водкой. Никто из них даже не поглядел на Кортеса.

— Что это значит? — Кортес остановился, оглянувшись на своих.

— Я не знаю этих людей, дон Фернандо! — сказал Педро Альварадо.

С другого конца берега к ним приблизился человек. На человеке была странная одежда: среди невообразимых лохмотьев на груди сияла золотая цепь, страусовое перо свисало с огромной рваной шляпы. Человек еще издали снял шляпу.

— Приветствую вас, сеньор Кортес, — вежливо сказал незнакомец.

Он низко поклонился и изысканным жестом отмахнул назад шляпу, мазнув по песку своим страусовым пером.

— Кто вы такой? — холодно спросил Кортес.

— Я — Гарсия Сауседо! — гордо ответил человек. — Капитан Сауседо, по прозвищу Морокой Ворон. — Он еще раз вежливо поклонился.

— Что вам здесь нужно? — спросил Кортес.

— Я приплыл сюда за золотом! — любезно объяснил Сауседо. — Где золото, там и я, капитан Сауседо, и мои морские вороны. — Он широким жестом обвел пирующую компанию на берегу. — У меня двенадцать человек команды, — гордо сказал Сауседо, — и две лошади на борту. Я давно иду за вами вслед, сеньор Кортес.

— Вот как? — переспросил Кортес. Он неожиданно улыбнулся. — Люди мне нужны, а кони еще больше. Что ж, идите ко мне в армаду, капитан Сауседо. Давно ли вы нагоняете меня?.

— Четыре месяца! — сказал Сауседо. — Из Сант-Яго я отплыл много позже вас.

— Есть ли новости на Фернандине?

— О, да! — сказал капитан. — Губернартор Веласкес очень весел. Он получил письмо от наместника Индии.

Бровь чуть дрогнула на смуглом лице Кортеса.

— Что же пишет Веласкесу наместник?

— Наместник Индии прислал сеньору Веласкесу грамоту на основание колонии в новооткрытых индейских землях, — любезно сообщил Сауседо.

— Вот как? Благодарю, капитан, за новость! Кортес отошел, чтобы Сауседо не увидел его лица, внезапно изменившегося.

— Проклятие! — Кортес весь посерел, гримаса перекосила лицо. Он бешено выругался. В первый раз за все время сдержанность готова была изменить Кортесу.

Педро Альварадо, все поняв, поспешно увел Кортеса от людей. Они укрылись в палатке, разбитой за прикрытием скал.

— Все пропадет! — сказал Кортес. Он сбросил камзол, рванул пояс, тяжелый меч отшвырнул на землю, давая выход гневу. — Все пропадет! — сказал Кортес. — Все труды наши, жертвы, подвиги!.. Таланты, усилия, храбрость — все пропадет, Альварадо! Теперь всю славу, почести, золото, доходы — все проглотит он, этот дурак Веласкес! У него грамота наместника!..

— Может быть, еще можно что-нибудь придумать? — сказал Альварадо.

Они сели совещаться. Ортегилья принес ужин, — его не впустили. До поздних звезд совещались капитаны в палатке.

Наутро у Кортеса был готов план.

— Я пошлю все золото, минуя Сант-Яго, прямо королю! — сказал Кортес. — Не пятую долю, какая полагается королевскому двору по закону, и не половину, а все!

— Все? — У Альварадо перехватило дыхание. — Дон Фернандо, там будет не меньше чем на сто пятьдесят тысяч червонцев!

— Да, все! — сказал Кортес. — Тогда король не откажет мне в грамоте на основание колонии.

Синие глаза Альварадо даже потемнели от огорчения. Он по-детски нахмурил пушистые брови.

— Я отдал вам Марину, дон Фернандо, без единого слова! — сказал Педро. — Но золото!.. На мою долю там приходится больше тысячи червонцев.

— Я первый отказываюсь от своей доли! — сухо сказал Кортес.

— Хорошо! — Педро жалобно сморщился. — От своей доли я откажусь. А другие?

— Другие не станут спорить, — сказал Кортес.

В полдень Кортес велел всему отряду собраться на открытом берегу. Здесь было меньше половины армады, около двухсот человек.

Лопе Санчес с Хуан де Торресом остались в Семпоале. Андрес Морено ушел с Кортесом; он стоял с краю, в серой куртке оружейника.

— Мои храбрые солдаты! — сказал Кортес. — Настал час, когда мы можем доказать нашу верность его величеству королю.