Дмитрий Котенко - Дериват

– Теперь Вы спокойнее за то, что сейсмодатчик не пропустит ни один бит сомнительного сигнала на Ваш новодэвонский кор? Аполло, верно? Так он называется.

– Я предпочитаю слово «омнифрейм». Понятие «кор», скорее, применимо к прямолинейным остолопам, типа суперкомпьютеров или мейнфреймов, которые содержат ничтожную долю ПЛИСов в своем железе. Аполло-2 это – полноценная биосфера нейронной сети, хоть и состоящая из абсолютно искусственной среды персептронов. Количеству же синоптических связей может позавидовать любой золотодипломник из земного университета Бордо. Я сам иногда заблуждаюсь, кто из нас обрабатывающая мириады процессов машина, а кто – живой сгусток идей.

– Машина? Вы же сами только что просили не применять зычные человеческой непричастностью ярлыки в отношении Аполло-2.

– Да, все верно, – от бесповоротности допущенной оговорки, сонливо моргнув, Крео одарил Бэю теплотой смиренно принимаемого поражения – иногда я называю его Деус экс машина.

– Интересная аллегория. Что-то вроде Бог из машины, провозглашающий свое предназначение спасителя в момент вселенского хаоса.

– Я лучше и не скажу.

Глаза Бэи, невинно глумясь, запорхали в ответ на неприкрытую лесть. Оба сидели улыбающимися идиотами, то и дело подспудно дразня друг друга.

– Омнифрейм. Вы сказали, что мы могли бы обратиться к еще одному, в юго-восточной всегломерации, если я правильно помню. Выходит, их все-таки двое таких высокоинтеллектуальных омнифреймов? – Бэа почувствовала бессовестно близкое чувство сухого алкогольного обезвоживания в районе груди.

– Тот, о котором Вы говорите, теперь не служит дальневосходному глотку свежего научно-технического витка: омнифрейм из Ута-Лампу нынче патрулирует фронтиры пространства околосолнечной системы. Из последний новостных сводок известно, что вычислительные мощности Дальнего Восхода физически размещены на Марсе в целях оптимизации процессов добычи природных ресурсов. Также они служат на красной планете для наиболее оперативного мониторинга космического флота, что курсирует в пределах малой галактической отдалённости. Судя по тому, что добыча тяжелых углеводородов особо производительных процессоров не требует – то есть заурядный кор, заказанный у любой корпорации, является оптимальным бизнес-решением для моделирования инопланетных геологических пластов, – тогда очевидным является вывод о том, что дальневосходный омнифрейм на Марсе с согласования Земного Объединенного Полиса, прежде всего, призван мониторить космический флот, да. – Спри выдержал паузу. – Безмолвным лазутчиком на краю живого мира, как маяк, выжигать мглу, сквозь обугленные тоннели которой пробиваются крейсеры людской надежды.

– Почему «безмолвным лазутчиком»? Думаете, астронавты из марсианской экзомерации не общаются с разведывательными космическими кораблями, которые они, по протоколу земной комиссии, должны вести к предполагаемым зонам обитания?

– Сколько, по Вашему мнению, крейсеров вышло на связь с момента пересечения экстремальных вершин сферической области пояса Койпера?

Злосчастность норовящего выйти на поверхность ответа отразилась безликим трепетом на устах Ханаомэ Кид. Она прекрасно знала ответ – просто захотела проверить знания собеседника:

– Я жду Ваш ответ.

– Ни один. Никакое передовое устройство транспланетарного корреспонденса, о которых Вы не понаслышке знаете, не пробило кромешную тьму непроницаемого межзвездного вещества. Ни одна малопиксельная мультимедийная запись, ни один дряблый магнитофонный отзвук и ни одного жалкого – с перспективы обитателя Земли – текстового уведомления… только лишь примитивный двоичный код для низкоточной триангуляции звездного судна в этой беспомощной абляционной оболочке. Прям представляю, как давит на виски колонистов-первооткрывателей непроницаемый вакуум за стенками шаттла – один сплошной космос, и ничего рядом.

– Я не верю этому. На всех закрытых пленарных межкомиссионных заседаниях коллеги из департаментов, ответственных за внепланетарную деятельность, с пенящейся слюной уверенностью рапортуют о баснословных удачах, которые им сопутствуют при освоении космического пространства, о невиданных доселе микроорганизмах, выращиваемых под электромагнитными излучениям вакуума. Но Вы с такой уверенностью заявляете о ханжестве полисовой политики по внепланетарным вопросам, как будто сами стоите на мостике комплекса навигационного управления. Откуда такая уверенность?