Олег Котенко - Бегущий во тьме

Человек

Ко мне явился вновь ты, странное виденье, Бессонных дух ночей, владыка звёзд и тьмы, Ты князь ветров земных, что носятся как тени…

Самаэль

Довольно, Человек, забудь слова мольбы! Я здесь не для того, чтоб страх рождать и пламя!

Человек

Скажи, зачем твой путь проложен по земле? Покорен я тебе, властитель Мирозданья…

Самаэль

Ты нужен мне, слуга с печатью на челе. Мы видим кровь и скорбь, заполнившую мир, Вас ждёт финал.

Человек

Я знаю — смерть, забвенье, И лишь в конце — последний грозный пир Тех душ, что не познали вдохновенье.

Самаэль

Ты глупый, Человек, хоть знаешь слишком много Того, к чему боюсь касаться даже я. Так слушай же, творец поэтов одиноких, В чьих душах завелась сомнения змея. Настал твой час, ты выберешь меж смертью И жизнью в вечной тьме, что иногда страшней.

Человек

Согласен я на всё, владыка поднебесья…

Самаэль

Ну что ж, мой друг, нас ждут, пойдём, пойдём скорей.

Облака растянулись в две широкие дороги, сужающиеся к горизонту и сходящиеся там в одну точку. В этой самой точке догорало по вечернему жёлтое солнце. Дым из печных труб и дым от тлеющих лиственных куч смешался и повис над землёй тяжёлым слоистым одеялом. «Утром это было красивее», — подумалось мне. Действительно, по утрам последнюю неделю этот дым сжимается в один очень плотный слой, стоящий над землёй на высоте примерно пяти метров. Именно в это время наиболее остро ощущается тот самый запах, который у меня ассоциируется с осенью, такой вот осенью, с глубоким небом, голыми деревьями и солнцем, пронизывающим воздух. Именно пронизывающем, а не пропитывающем, как летом, и не наполняющем, как весной. Мой поезд через три часа, так что чувство скорой дороги заставляет меня содрогаться от внутреннего восторга. Уж не знаю почему, но с самого детства обожаю дальние поездки. Причём, транспорт не имеет абсолютно никакого значения.

Я в последний раз окинул взглядом квартиру, проверил, закрыты ли форточки, выключил компьютер, телевизор и натянул куртку. Последние полчаса я перебирал в уме вещи, которые должен взять с собой. Но это всё равно бесполезное занятие — что-нибудь да забудешь. Неспешно, думая о чём-то отвлечённом, я вышел из подъезда и направился к автобусной остановке. Я с наслаждением вдыхал осенний воздух. Кому-то не нравится эта пора, кто-то испытывает к ней отвращение — пусть. Он никогда не поймёт всей её прелести. Сейчас бы за город, хотя бы на пару часиков, и пусть будет полдень — вечер в лесу я переношу с трудом, убедился в этом летом, когда бродил по оставленным пожаром пустошам в сумерках.

Автобус подошёл на удивление скоро. Я уселся к окну, выбрав место поближе к выходу, — благо, выбор у меня был, автобус оказался почти пустым, как обычно бывает вечером. Я просто сидел и смотрел в окно, отдавшись воле радостного чувства, что распирало меня изнутри. И дорога будто пронеслась мимо меня. Я словно каким-то образом выпал из течения времени. Парадокс. Я давно заметил это. Если в дороге думаешь о времени — оно течёт гораздо быстрее, оно подобно воде сопротивляется тебе и отталкивает назад.

На конечной было немноголюдно. Автобусы вряд стояли далеко впереди, повернув морды к посадочным платформам. Продавцы всякой синтетической снеди уже сворачивали свои матерчатые палатки и запихивали непроданный товар в сумки. Вывески магазинов на стенах огромного здания рынка с крышей-куполом загорались неоновыми огнями. Закинув сумку на плечо, я пересёк площадь конечной и вышел на длинный поднимающийся кверху проспект. Опустевший тротуар на противоположной стороне дороги был завален грязной мятой бумагой и пластиковыми упаковками. Вниз, к автобусам, тянулись люди, возвращающиеся с работы. С некоторой брезгливостью я прошёл мимо группки негров, отлавливающих останавливающиеся возле магазина автомобили. Не могу назвать себя расистом, но тёмно-коричневый цвет у меня всегда ассоциировался с какой-то грязью, что ли…

На остановке троллейбуса я простоял не более пяти минут — подкатила небольшая мягкоходная «Газель». Я посмотрел на часы, пожал плечами и сел рядом с водителем на переднее сидение. Времени было ещё много, а «двойки» ходят раз в десять минут, но я решил, что будет лучше подождать на вокзале, чем за два километра от него. Выложив гривну и сунув данную на сдачу монету в карман, я совсем расслабился.