Майя Полумиско - Ледник Плакальщиц

«Геноцид».

Даже Аленка – она по-прежнему здесь, подобралась к Яношу и слушает с открытым ртом, – подпрыгивает.

Так нельзя говорить. «Искоренение». «Очищение». Иногда еще: вынужденная мера.

– Жрицы Инд были… разрушающим сознание фактором.

Кажется, так это звучало в речи идеолога. И Великого Вождя.

Янош продолжает изучать фигурку, но потом разворачивается всем телом:

– Религия не настолько однозначна. Она давала людям надежду. Плакальщицы – это просто женщины, которые поднимались на ледник, совершали ритуалы, приносили Инд свои просьбы. Они верили в них, и люди верили им.

Я отступаю, пока не упираюсь спиной в стену. Сердце колотится в ушах и висках.

– Да не делай ты такое лицо. Знаю, обычно все упрощают. Еще раз: будь ученым. Анализируй. Думай.

Он стучит пальцем с этим своим гладким ухоженным ногтем – не чета моим обломанным и погрызенным, – по лбу. Аленка выдыхает. Я пока не могу. Мне страшно. Может, мне стоит держаться подальше от Яноша. В конце концов, на его родителей никто не писал доноса, а он не жил в интернате для детей изменников родины.

– Позволишь оставить пока себе? Очень интересная работа, хочу на досуге поизучать.

– Валяй, – я пожимаю плечами. Немного жалко, но не страшно. Так спокойнее. – А теперь покажешь здесь «все»? Ты обещал. И еще, я… —кидаю взгляд на Аленку. – Мы хотим узнать побольше про экспедицию, про слезы Инд, ну и почему нас туда берут. Меня —из-за родителей, понимаю. Я действительно… – задумываюсь. – Полагаю, кое-что знаю про ледник, про то, как там себя вести и как найти слезы Инд. Но все равно, неужели нет кого-то получше? И…

«Зачем Аленка?»

Этот вопрос проглатываю прежде, чем он покинет рот. Он невкусный, как комок перловой каши из интернатской миски. Может, Янош сообразит разъяснить сам.

– Тогда идем.

Он достает из кармана часы. Настоящие. На цепочке. Мы с Аленкой завороженно таращимся на круглый желтый корпус, белый циферблат. Блик солнечного зайчика попадает в глаза. Я моргаю.

Настоящие карманные часы. У папы таких не было. Целая куча приборов —да, но приборы нужны, чтобы замерить расстояние, звезды, температуру и прочее, а карманные часы – баловство, развлечение.

«Роскошь».

Это почти запретное слово. Оно скорее ассоциируется с последним императором Циннари Веном. Шелковые подушки, бесполезные мелкие собачки, которые едят из золотых мисок, а на шее у них бриллиантовые ошейники. Собственные часы, надо же.

Янош, похоже, не замечает нашей реакции.

– Через три часа Иван будет рассказывать про подготовку к экспедиции. Это надолго, так что советую как следует подготовиться. Прогуляться и познакомиться поближе точно успеем.

Он убирает часы.

Вот так просто, словно простенький огрызок карандаша в карман. А вот статуэтку аккуратно кладет в другой.

С ума сойти.

– Ну так, идете?

– Конечно. Веди. Мы вообще-то только вчера приехали.

Ну и пускай, часы. Я не собираюсь перед ним преклоняться только из-за подобной штуки.

Обойдется.

Впрочем, вскоре я забываю о часах. Янош чертовски много знает – и про городок Ши-тару (его основали в восьмидесятых годах прошлого века, в основном благодаря плодородной почве, пытались выращивать рис на местных болотах, но там оказалось слишком много сероводорода, из-за череды несчастных случаев прекратили). Мы выходим на улицу, и Янош показывает нам вид с пригорка – Ши-тару действительно лежит в неглубокой ложбине, а дальше идут овраг за оврагом, эти ямы тянутся почти до горизонта, словно какой-то невероятный великан оставил следы громадных ног.

– Наверное, болото бы осушили, но здесь решили построить научный центр, – он делает жест длиннопалой ладонью, теперь указывает на то здание, откуда мы вышли. – Тоже, можно сказать, старейший. Конечно, поначалу здесь в основном разрабатывали оружие, как и везде, – он ухмыляется, а я невольно вжимаю голову в плечи. По-моему, Янош все-таки много болтает. В интернате бы он не выжил. Даже в женском.

– Но потом появились и другие направления… Сейчас слезы Инд приоритет Сферы Науки, ты слышала, Марта? Ты рада, что будешь частью экспедиции? Великая честь, у нас в университете Лан-Ши многие бы правую руку себе разрешили отрезать, только бы попасть сюда. Представляю, как они будут тебе завидовать, когда узнают об открытиях!

– Чего? Завидовать? —отвечаю я злее, чем мне бы хотелось. —Я торчала в «Солнышке». Знаешь, что это? Интернат для девочек. У нас были решетки на окнах. Мы пилили лес —такой убогий и мелкий. Таскалибревна. Иногда пахали землю, это уже была хорошая работа. А еще там была каменная яма.