Поль Монтер - Трясина

Годар польщено рассмеялся.

– Так-так, милая, ты, должно быть, не ожидала, что станешь хозяйкой такого чудесного дома? Ну и рожу кривил твой папаша перед свадьбой. Воображал, что дочка выходит замуж за нищего.

– Это верно, – хихикнула Манон. – Твои дела в ту пору были не слишком хороши. Папаша согласился только из-за твоего дальнего родства с важными господами.

– Всё это теперь неважно, мадам Годар, – подмигнул супруг. – Представь, какая жизнь начнётся у нас. Теперь мне впору смотреть свысока на твою родню. Я сведу знакомства со знатью. Увидишь, они сочтут за честь получить приглашение. Пожалуй, я перещеголял любого из них в нашем захолустье. Скажу откровенно, Манон, всё, что находится в замке – лишь половина богатства проклятых Бирнов. Уверен, что непременно разыщу тайники, полные сокровищ.

– Да, Огюстен, – с сомнением бросила женщина. – А вдруг герцога Самюэля оправдают и, вернувшись, он потребует всё назад, а нас вытолкают взашей?

– Не будь дурой, Манон! – грубо отрезал Годар. – Покойники не возвращаются за своим добром.

– Святая Маргарита! Его и впрямь приговорили к повешению?

– Да хоть к колесованию, тебе что за дело? – скривился муж. – Но могу тебя заверить, что он помер, кажется, его пристукнули гвардейцы при попытке к бегству. Я сам толком не знаю. Мне всего лишь донесли, что самодовольный осёл Бирн мёртв, – пряча бегающий взгляд, проронил Годар.

– А… а его жена и мамаша?

– Да что ты пристала? Охота тебе выяснять, куда подевался весь выводок Бирнов? Главное, что они мертвы, а мы по счастью, живы и вволю попользуемся их добром.

Женщина согласно кивнула и, ласково огладив рукой изящный туалетный столик, бросила взгляд в зеркало, поправляя причёску. Узкие губы Годара скривила ухмылка. Мда, знай он заранее, что подвернётся случай избавиться от герцога и заполучить наследство, не стал бы торопиться с женитьбой. В своём теперешнем положении он вполне мог бы рассчитывать на брак с графиней или баронессой. Однако сделанного не вернёшь, в то время он и впрямь отчаянно нуждался в деньгах. Его могли бы и вовсе арестовать за долги. Смешно вспомнить, как он бледнел при виде сборщика налогов. И всё же от души жаль, что он женат. Манон не та женщина, что может тронуть его чувственность. Дочка бакалейщика Лемартина не отличалась ни складным сложением, ни смазливым лицом. Короткую шею не слишком заманчиво украсить дорогим ожерельем, корсеты едва ли сделают талию тоньше. И перстни не придадут изящества пальцам. Годар прикрыл глаза, образ Мариэтты Бирн тотчас возник перед ним. Ах, как он прежде желал её! Право же, она была похожа на статуэтку тонкой работы. С огромными голубыми глазами, матовой кожей и таким нежным манящим ртом. Но вспомнив несчастную герцогиню в одной сорочке с торчащим животом, измученную и едва державшуюся на ногах, Огюстен тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные мысли. Вот и хорошо, что её облик со временем совершенно сотрётся из памяти, по крайности, она уж точно не станет являться ему в кошмарах.

Меж тем блуждание по замку всё продолжалось. Казалось, супруги окончательно поверят, что стали хозяевами, если сунут нос во все помещения обширного старинного замка, вплоть до комнаток прислуги и башен с потемневшими от времени машикулями 6 6 Навесные бойницы, расположенные в верхней части крепостных стен и башен . А госпоже Годар непременно хотелось дотронуться до поражавших своей роскошью вещиц, дабы окончательно почувствовать себя их обладательницей. Когда бывшая лавочница с серьёзным видом ощупывала бархат портьер, атласное покрывало, вышитый шёлком полог кровати, то ужасно напоминала крестьянку, выбирающую товар на ярмарке.

День клонился к закату, а чета Годаров продолжала своё странствие по дому. И спустившись в гостиную, где две горничные натирали серебряные приборы, Манон дёрнула мужа за рукав и шёпотом пробормотала:

–Так много серебра, дорогой, если служанки унесут в фартуках парочку ложек или щипцов, пожалуй, мы и не узнаем.

– Не бойся, Манон, – громко воскликнул супруг, сурово поглядывая на служанок. – Если из дома пропадёт хотя бы пёрышко из перины, я лично вздёрну воришку на первом же дереве.

Девушки вздрогнули и, залившись краской до самой шеи, с усердием продолжили работу.

Благодушное настроение Годара тотчас улетучилось, стоило им зайти в одну из комнат наверху. Стены её были затканы муслином нежно-голубого цвета. И первым, что бросилось в глаза супругов, оказалась колыбель с кружевным пологом.