Сергей Соболев - Супердевушка

Часов в двенадцать прибежал Бьерн. Нечесаные волосы и мешки под глазами явно говорили о том, что поспать ему пришлось немного.

– Все, починил прибор – сказал он радостным и уставшим голосом. – Двести пятьдесят три миллиона сто восемьдесят тысяч пятьсот тридцать пять лет!

– Вы что, всю ночь не спали? – спросила Хельга.

– Почти!

– Бедненький, иди, выспись! – сказала Эстер.

– Нет, я слишком возбужден! Мне не терпится проверить другие окаменелости!

– Вечером проверишь, лучше помоги нам! – сказал Хави.

– Хорошо! А где профессор Ричардс?

– Бедняга, ты еще ничего не знаешь. Он исчез! – ответил Моби – кстати, ты не слышал ночью ничего подозрительного?

– Печально. Я был так увлечен работой, что не заметил бы и ядерного взрыва!

И он тоже приступил к работе.

Вечером уставшая, но довольная компания как обычно расселась у костра. Результаты прошедшего дня не могли не радовать: были найдены несколько чьих-то костей, чьих-то зубов и еще какие-то останки бренных тел (Хельга так и не смогла запомнить все эти длинные латинские названия). Но особенно был доволен Бьерн: он просканировал все находки своим устройством и результат точно совпал с тем, что определили своими методами палеонтологи. Он так и светился от счастья. Рядом с ним, вплотную сидела Эстер и, казалось, была рада за него не меньше, чем он сам.

– Это перевернет всю науку – говорил он – не только палеонтологию, а вообще всю. Биологию, химию, физику, историю. Страшно даже подумать, какие открытия можно совершить с помощью этого прибора.

– А твой прибор определяет возраст только древних костей? – спросила Хельга, скорее для поддержания разговора.

– Что вы, он определяет возраст вообще всего, неважно, древняя вещь или современная.

Тут он в общих чертах объяснил Хельге принцип действия своего прибора. Из этого объяснения Хельга услышала только одно знакомое слово: атомы.

– А можешь ты определить возраст одной вещицы, только чтобы не повредить ее.

– Спрашиваете! Я же объяснил вам, что (бла бла бла бла бла), поэтому исследуемому предмету в принципе не может быть нанесено никакого урона.

– А не можешь ли ты проверить возраст этого медальона (Хельга протянула Бьерну маленький изящный позолоченный медальон). Она раскрыла створки, и внутри обнаружился миниатюрный портрет пышной красавицы в старинном платье). Понимаешь, этот медальон нашли в вещах моего бедного дедушки, когда он исчез в этой пустыне. Думаю, это моя прапрапрабабка. Уверена, что дед обязательно передал бы его мне, или моей маме, поэтому я всегда ношу его с собой. Ему, наверное, лет двести.

– Окей! – сказал Бьерн, и весело сорвавшись с места, побежал в свою палатку.

Вернулся он минут через пять. Вид его был весьма озадаченный.

– Ничего не понимаю, – проговорил он – я же вчера все настроил и исправил. Сегодня мы получили такие достоверные результаты…

– Да что случилось то? – нетерпеливо спросила Хельга.

– Я три раза перепроверил, и все три раза получил одинаковый результат. Прибор упорно показывает, что вашему медальону двадцать три года. Ну, с учетом возможной погрешности, двадцать пять, но никак не более.

– Но этого не может быть. Это старинный семейный медальон. Он передается из поколения в поколение.

– Да, возможно, я опять допустил какую-то ошибку. Пойду еще раз все проверю.

И он, отдав Хельге медальон, с удрученным видом снова вернулся к своей палатке.

– Пойду его успокою – сказала Эстер – и ушла след за ним.

– Да, с этим новым оборудованием всегда так – сказал профессор Никольсон. – Интересно, как бы сейчас отреагировал профессор Ричардс. Он всегда был большим скептиком.

Тут все вспомнили о профессоре Ричардсе и о Хосе. Где это они сейчас бродят? Живы ли?

Что будет завтра?

Затянувшееся молчание нарушил Хави Джонс:

– Может он пошел погулять по пустыне и заблудился?

– Как тут заблудишься? Наш лагерь находится у подножия огромной черной скалы. Ее видно за многие десятки километров. – возразил ему Никольсон.

Вновь затянувшееся молчание нарушил Моби Джонс.

– Глупо сидеть здесь просто так. Завтра необходимо обойти окрестности. Надо найти наших друзей, или хотя бы их следы.

– Но нам надо работать. Возможно, мы на пороге новых научных открытий! – опять возразил Никольсон.

– Люди дороже! Если вы со мной не согласны, я пойду один – решительно ответил Моби и пошел спать.

После этого спора разговор тем более не клеился, и вскоре все они разошлись спать.