Дмитрий Беркут - Клошар

– Ленк, а почему тебя Леной назвали? – как-то спросил я, когда мы в очередной раз валялись в постели, болтая ни о чём.

– В честь реки Лены, – не задумываясь, ответила она.

– Серьёзно?

– Конечно. Родилась бы пацаном – была бы Енисеем. Решал отец, у остальных членов семьи права голоса не было.

– Сурово. Святая Сибирь и её дети.

– Папа туризмом увлекался, водником был, сплавлялся… – Ленкин голос дрогнул, – реки, пороги…

– Что-то случилось?

– Погиб на порогах, утонул, – Ленка грустно посмотрела на меня.

– Лен, я думаю это очень достойно – жить и умереть, занимаясь любимым делом. Он сделал такой выбор.

– Дима, он ушёл, а я осталась. Он не видел моего выпускного, моего первого парня, и детей моих не увидит, если они у меня будут. Он сделал плохой выбор.

– Да, Лен, но это его выбор, согласись. Я, конечно, твоего отца не знал и судить не могу…

– Ты вообще не можешь судить, – отрезала Ленка.

– Лен, а поехали на Алтай, попутешествуем? – попытался я разрядить атмосферу.

– И чо? На попутках? А жить – в палатках? Нее, давай уж без меня. Комаров кормить, да алтайцев поить.

– Я бы съездил. Говорят, там даже красивее, чем в Гималаях.

– Ну едь же, едь! Никто тебя не держит. А я – не мой папа, мне цивилизация всегда милей будет.

Я попытался второй раз сменить тему:

– О, кстати, слушай, Лен, чо расскажу. Мне тут задание интересное дали. Суть такова: губер выделил денег школьникам – пацанам, которым уже исполнилось четырнадцать, на то, чтобы они прыгнули с парашютом в ДОСААФ по три раза и получили разряд.

– Зачем им это?

– Ну, чтобы в военкомате приписали сразу к ВДВ, а не к стройбату.

– И?

– Ну, короч, я ездил сегодня. Взяли меня в кукурузник, пристегнули внутри ремнём, будто собаку на поводок. Поснимал позеленевшие лица пацанов перед первым прыжком. Но когда мы приземлились, инструктор докопался до меня: типа, неправильно это – рассказывать другим о том, чего сам не ощутил.

– Ты не доснял репортаж?

– Доснял.

– Так что же?

– Мне кажется, что он прав. Я хочу прыгнуть. Поснимаешь меня на дропзоне?

– Ты крейзанутый. Всегда это знала. Нет уж, первый раз давай без меня, не хочу видеть твоё позеленевшее лицо. А вот если тебе понравится, то на второй съезжу. Ты же три раза хочешь, правильно?

– Лен, я не школьник, мне разряд ни к чему. Не понравится – ограничусь одним разом. Понравится – буду прыгать постоянно.

– Ты точно псих, – Ленка покрутила пальцем возле виска, – ладно, малыш, давай спать.

Она отвернулась к стенке и мгновенно заснула, а я ещё долго лежал, глядя в потолок и переваривая тот неуютный факт, что на первый прыжок мне всё же придётся поехать одному.

Это всё-таки случилось. И одного раза мне оказалось явно недостаточно. Ленка сдержала обещание, и на второй прыжок мы поехали вместе. И вот я снова падал, а где-то там, внизу, расстилалась большая заснеженная контурная карта с ярко выраженной рельефной детализацией. Тремя секундами ранее наш инструктор, прямой, как лыжная палка, человек с безумным взглядом пронзительных голубых глаз, стоя позади меня, вкрадчиво спросил: «Знаешь, шо такое экзистенция, журналистик? Щаз…». И тут же я ощутил лёгкий толчок в районе лопаток. Страх, сковавший суставы, достиг своего апогея и, расползаясь по спине, уже грозился начать струйками брызгать из ушей.

«Твою ж маму, командир, а ты слово-то такое откуда знаешь – „экзистенция“?» – мелькнуло в голове.

Когда я прыгнул впервые, мне совсем не было страшно – просто любопытство перед неизвестным. «Ну, все же приземляются» – думал я. Сейчас, во второй раз, всё оказалось совсем иначе: я уже шёл не в никуда, а прекрасно осознавал, на что подписался.

Я сделал шаг в пустоту, и всё отступило на задний план: страх, любовь, кредиты, зарплаты, рыженькая Света из «Вестника» и река Сена в кошмарных снах. Я падал прямо в ад. Не летел, а именно падал. И это было прекрасно до безумия. Чтобы не забивать голову отсчётом секунд, я вытащил руку из резинки, которой запястье было привязано к кольцу на груди. И свободно, словно птица, распластался в воздухе.

Шесть секунд тишины в полной невесомости.

Момент истины.

Хлоп, щелчок, кольцо само автоматически отстегнулось и полетело вниз. Резкий рывок вверх, и надо мной раскрылся сияющий белый купол. Вот и всё, подумал я, по предыдущему опыту зная, что спускаться с парашютом будет уже не так захватывающе.

Упав на мёрзлую траву и погасив парашют, я, усталый, но счастливый, побрёл по дропзоне к группе укладчиков, ожидавших падающих сверху перворазников. Они стояли, отслеживая тех, кто забыл снять предохранитель и падал уже на двух парашютах. Это означало штраф и, соответственно, гешефт укладчикам.