Дмитрий Беркут - Клошар

– Давай-ка шестёрку, раз такое дело, – приободрившись отвечаю я, – тёмного накатить сейчас самое то будет!

– Да, отметим, – улыбаясь, согласно кивает Саня.

Хлюпая кедами по каше талого снега, мы бредём к ларьку через дорогу.

Ночью мне снились Алтайские горы. Я ехал на джипе с Ленкой и Андреем. Сидел на заднем сидении и смотрел на величественный Северо-Чуйский хребет. Мы поднялись на Семинский перевал, и вдруг пошёл снег. Белый снег крупными хлопьями падал на лобовое стекло, на чёрный асфальт, на красно-жёлтую осеннюю листву. Мы остановились возле небольшой кофейни на перевале. Ребята зашли внутрь и сели за стойку. Я пошёл следом и тоже заказал себе перекусить. У еды был необычный, восхитительный вкус, а кофе издавал терпкий аромат, который смешивался с запахом алтайских кедров. Хозяйка заведения весело шутила, и её длинные рыжие волосы тряслись в такт звонкому смеху. Повар из кухни пел какую-то песенку, а молоденькая официантка хлопала в ладоши. Я смотрел на падающий снег через стекло, и мне хотелось остаться в этом кафе навсегда. Я чувствовал красоту вокруг и сам становился красивым, пропуская это ощущение сквозь себя. А потом Андрей встал и сказал, что пора ехать. А я подумал, нет, я останусь здесь. Просто останусь. Но затем встал и пошёл вслед за ними в машину. Сел на заднее сидение, и мы тронулись. Прижавшись щекой к окну, я смотрел на удаляющуюся кафешку. Мы ехали по Чуйскому тракту. Ребята болтали о чём-то своём, строя планы на следующий день и на будущую жизнь. Они не заметили магии того, что с нами только что произошло, а я положил голову на сиденье и притворился спящим. Мне больше нечего было делать, кроме как слушать звук двигателя и хруст снега под колёсами.

– Это твоя жизнь, понимаешь? И с каждым днём она близится к концу, – звучит внутри моей, будто налитой свинцом, головы голос Вовки.

С трудом открываю глаза. Передо мной сидит мой старый друг Вовка.

– Ты меня слушаешь? Рыжая ты скотина, хватит гробить себя. Пить нужно в удовольствие, а не в говно!

– Вовка, есть пиво? – растерянно бормочу я.

– Будешь ссать криво! – отвечает Вовка. – Одевайся, пойдём шавермы куплю, хоть пожрёшь чего-нибудь.

Вовка – человек из прошлого. Он далеко не из того круга, с которым мне приходится ежедневно общаться. Музыкант, поэт и душа любой компании. Одновременно с этим он занимает руководящий пост в одной из питерских фирм. Взрослый, весёлый, умный и семейный. Не такой, как я, конечно, и не такой, как все они, точно. Живое воплощение сына маминой подруги. Он – единственный человек из той, юной вселенной, с которым мы до сих пор поддерживаем дружбу. Вероятно, единственная морально сдерживающая меня сила. И сейчас мне до ужаса не хочется, чтобы Вовка видел меня в таком виде.

Сидим в заведении на углу улицы, едим шаверму. Вовка говорит правильные вещи, я всё понимаю и смотрю в пустоту. Хотел бы я быть таким, как он. Но это нереально. Мне нечего возразить. Всё именно так, как он говорит. Но это говно вокруг – сильнее меня. Я ему ещё не рассказываю, что у меня периодически живут: Саня, кузен и его друг Витёк, иногда – сестра и ещё две приблудные подруги, которых она как-то привела. И все в шестнадцати квадратных метрах. Я слишком безотказен. И если просятся переночевать – не могу сказать «нет». Поначалу они просятся каждый день, а затем просто приходят и остаются. Раскладушка, кровать на троих, матрас на полу. Вечером приношу домой сумку с продуктами, а наутро – снова пустой холодильник. Никто не работает – все только ищут работу. Что касается бодигард-эпопеи, то, получив лицензии на оружие и пройдя курсы, мы с Саней всё же устроились в хорошую охранную контору, курирующую автозаправки. Ездили, проводили осмотры на наличие подозрительных предметов и изменений на территориях. Но пару недель назад Санёк вылетел по тридцать третьей. С записью в трудовую: «за грубейшее нарушение дисциплины». А всё потому, что явился на работу пьяным. То есть, по его версии, это было с похмелья, но где же та грань, если заканчиваешь пить в пять утра, а к восьми уже чешешь на смену? Я уволился чуть позже, из солидарности. Бухаем, перебиваемся случайными заработками и снова бухаем. Такая у нас жизнь, и жизнь наша – дерьмо.

От такого устаёшь. Из ниоткуда возникает масса сложных ситуаций, которые не хватает сил разруливать. Наступает упадок и предельное утомление. Перестаёшь радоваться простым вещам, а затем и просто радоваться чему бы то ни было. Учащаются нервные срывы, едет крыша, в голову начинают приходить совершенно гениальные идеи, наподобие вчерашней: продать комнату и вложить деньги. Куда вложить? Да много вариантов! Это же Питер. Но сейчас мы с Вовкой сидим в кафе, и я помалкиваю о своих перспективных планах.