Дмитрий Беркут - Клошар

– Ты откуда? – спросил у меня первый.

– Оттуда, – махнул я рукой в сторону Ини.

– А куда? – поинтересовался второй.

– Туда, – махнул я в противоположную от Ини сторону.

– Ясно, я Арсений, – представился первый.

– А я Паук, – сказал второй.

Я назвался Димой, мы пожал друг другу руки, и парни уселись возле костра.

– А вы чего здесь гуляете? – настала моя очередь задавать вопросы.

– Ммм… Мы – радужные разведчики, – не слишком охотно выдал Паук.

– И что это значит? – усмехнулся я.

– Луи отправил нас обследовать Алтай, чтобы найти место для Радуги… – начал объяснять Арсений.

– Ребят, я не в теме. Что за Радуга? Кто этот Луи? Я знаю только Луи Второго, Князя Монако, да Луи де Фюнеса.

– Не ёрничай. Мы думали, ты свой, радужный. На гопника вроде не похож, – Паук смотрел на меня с явным сожалением и, похоже, был уже не рад, что сказал мне о Радуге.

Я засмеялся:

– Да я свой, даже если гопник. Извиняйте, если обидел. Дорога трудная была, устал. Расскажите лучше про Радугу.

Пацаны расслабились. Арсений открыл свой рюкзак и вытащил пухлый пластиковый пакет.

– Ты совсем налегке? Будешь кашу? – обернулся он ко мне.

– Да, спасибо, конечно, буду.

Ребят как подменили: они окончательно успокоились и начали доставать из рюкзаков всяческую снедь, а также маленькую сковородку и металлические миски. Арсений открыл пакет, и я увидел, что тот до отказа набит листьями конопли. Тут до меня дошло, какую кашу они собираются есть… Отказываться я, конечно, не стал – мне необходимо было расслабиться.

– Откуда столько?

– Мы как раз за ней ходили, нарезали в нескольких километрах отсюда.

– А почему бы просто не покурить? – резонно поинтересовался я.

– Беспонтовая. Её только жарить, с маслицем, – ответил Паук.

– Ну, с маслицем, так с маслицем.

Через час мы уже оживлённо болтали, уплетая конопляную кашу. Я съел лишь несколько ложек этой густой, поджаренной в масле, субстанции, предварительно посыпав её сахаром. А сейчас с аппетитом наворачивал гречку, которую пацаны сварили в котелке.

– Не прёт, – развел руками я.

– Ну погоди ещё, подопрет. Пусть полчасика пройдёт, чтоб в желудке растворилось, – поучал Паук. – Арс, расскажи Димарику про Радугу.

– Давай я для ясности спрошу у тебя кое-что? – отозвался Арсений.

– Конечно, спрашивай, – согласился я. В голове моей, меж тем, непривычно зашумело, а в конечностях появилась странная лёгкость.

– Ты кочевник? Бродяга? Вот мы с Паучем – кочевники.

– Да, Арсений, раз я тут, то явно не домосед.

– Мы о другом. Идея такова. Мы, кочевники, бродим по нашей земле, а один раз в год возвращаемся домой. На месяц. Радуга – это и есть наш дом.

– Ого, круто! А где она? Где этот дом?

– В июле.

– Где в июле?

– Каждый раз это новое место. Мы вот ищем стоянку для новой Радуги. На общем совете было решено провести её этим летом на Алтае. И Луи…

– А много людей собирается?

– Всяко бывает. По несколько тысяч. Понимаешь, место Радуги не афишируется. Просто делается карта и она передаётся из рук в руки. Благодаря этому на Радуге собираются только свои.

– Вы там употребляете что-то? Кашу эту? Бухаете?

– Не, Дим, сейчас мы не дома, поэтому можно. Дома есть правило: алкоголь и наркотики строго запрещены, – вмешался Паук.

– А жить месяц в палатке?

– Обычно это индейские типи, мы же племя, – продолжил рассказывать Арсений.

– Прикольно.

– Есть много маленьких обычаев Радуги. Я думаю, тебе там очень понравится.

– А какие ещё есть обычаи? – услышал я свой, слегка охрипший, голос. Меня явно вставляло от этой каши. Вибрирующие звуки стройным потоком неслись прямиком в мозг, минуя уши и барабанные перепонки. А слова, возникая в голове, вылетали изо рта совершенно без моего ведома.

Арсений засмеялся:

– Эка тебя плющит, а говоришь не прёт. Обычаи? Ну, например, приветствие Радуги: «Доброе утро!». Мы произносим его в любое время дня и ночи, потому что вольны просыпаться, когда угодно. Или пробуждаться. Да, пробуждаться! Ещё мы против насилия. И за уважительное отношение к природе. Техника запрещена. Всё, что от Вавилона: политика, пропаганда… К природе….

Арсений начал запинаться. Похоже, его тоже накрывало не на шутку. Паук просто молча лежал на своём слипмате и смотрел на звёзды. Я попытался представить Ленку, но ничего не вышло. Видимо ей не было места в моём новом мире. Лишь звёзды и звуки Алтая, порождающие самые неожиданные образы. Мы принимаем кашу, а звуки принимают образы. Всё соединяется во всём. И в этом все мы. Я люблю этот костёр, потому что он – часть меня. И Катунь – это я. И кедры – тоже. Почему я раньше этого не понимал? – удивился я грандиозности своего открытия. Нужно всё это куда-то записать! Оглядевшись, я увидел, что Арсений сидит, привалившись к дереву, и не моргая смотрит в огонь. Я решил, что сейчас разумнее не спрашивать у него ручку и, свернувшись калачиком, просто закрыл глаза и отдался во власть какофонии звуков суетного леса.