Сергей Фокин - Библия смерти

Зеленум!

Тот самый огромный монумент, горою возвышающийся в углубленной комнате его родного дома. Здесь до сих пор были видны следы насилия Пифта, видно совсем недавно здесь побывавшего. Но куда делось тело хранителя? Раздумье тут же оборвало отдаленное пошаркивание в правом ответвленном кармане пещеры и Окумура сам не понимая той причины, стремительно направился на возникший шум. Комнатка оказалась пуста!

Акайо. – Я не мог ошибиться? Кажется.

И снова возник этот скребущий звук, но откуда он доносился? Японцу пришлось оглядеть каждый темный уголок, прежде чем он смог наткнутся на гробницу мага. Пифт, придя в пещеру во второй раз, не смог смотреть на почерневший труп старика, который уже не первые сутки поедали изнутри трупные черви, постепенно начинающие выглядывать из норок его лица. Поэтому первым делом было решено устроить для бывшего хранителя Зеленума достойный склеп. Когда Акайо отодвинул прикрывающий захоронение камень, его взору предстало малоприятное зрелище. Сперва в нос ударил затхлый запах гнили. Труп был наполовину разложившейся. По виду – не меньше полугода (такое по хронологии событий не должно было быть возможным) ! Половина его лица отсутствовала, оголив почерневший череп, другая была липкой от остатков гниющей кожи. Но странным было не это. Старик был жив и просил о помощи, протягиваю к японцу свою окостеневшие руки.

Хранитель (ели разборчивым голосом, из-за отсутствия языка и множества зубов). – Кто я? Как здесь оказался?

Если бы не сказанные его хриплым голосом знакомые Акайо фразы, гном ни за что б не остался с ним наедине. Но Окумура почувствовал связь и не задумываясь взял живого мертвеца за протянутую руку.

Яркий белый свет, режущей болью ударил ему по глазным яблокам и мир полностью для него изменился.

Акайо. – Я нашел свое лицо!

Память полностью восстановилась. Сказка исчезла, но где он оказался теперь, оставалось загадкой, даже для вновь вернувшейся части его души – Короля Каланитиссы.

Акайо (тот, кому принадлежит это имя). – Как ты смеешь называть меня чужим именем. Я пожалуюсь на тебя отцу.

Сатоши. – Одевайся. У тебя пять минут. После спущу тебя силой.

Акайо. – Ты еще попляшешь у меня.

Каланитисса. – Мы что, опять оказались в твоих воспоминаниях?

Акайо (тот, кто присвоил себе это имя). – Боюсь, что нет. Это жизнь, глазами моего родного брата – Акайо!

Каланитисса (восхищаясь новой игрой своей бывшей возлюбленной). – Очень интересно. Ниррити удалось слить воедино разум ваших душ. Видимо пришлось не слабо попотеть, чтобы вытянуть его воспоминания из самого рая. Потрясающе!

Акайо. – Не вижу здесь ничего потрясного. Нам теперь придется бесконечно проживать свое жалкое существование в муках за наши грехи.

Каланитисса. – Подотри слюни и пошли.

Акайо. – Я не могу. Это тело не поддается моим требованиям.

Каланитисса. – Выходит в сказке было поприятнее. Я еще никогда не хотел так сильно вернуться в тело мертвеца.

Сатоши. – Ты готов?

Акайо (тот, кому принадлежит это имя). – Куда мы едем?

Сатоши. – Не делай вид Ясуши, что ты не ведаешь о недавнем решение твоего отца.

Акайо. – Да, но меня это каким боком касается?

Сатоши. – Самым, что не на есть, непосредственным.

Садясь в лимузин отца, Акайо до сих пор не понимал куда его собираются отвезти в такую рань, да еще и летом! Избалованному мальчишке сложно уловить нотки страха. Гордость бежала впереди его эго, белой пеленой закрывая все добросовестные качества.

Сатоши. – Вылезай, приехали. И сумку с деньгами не забудь.

Телохранитель Кэтсуо вел себя не подобающим образом с пятилетним Акайо, обращаясь с ним словно с мусором. Злоба в разуме ребенка, только что осознавшего, насколько за одно короткое мгновение может сломаться жизнь, начала отращивать свои корни, превращая райское воспоминание в сущий ад…

Забежим немного вперед!

На счет Сатоши можно было больше не беспокоиться. Молитвы безумца были услышаны. Через пять лет после этой разлуки, его переехал грузовик. Так просто! Чистая случайность воли судьбы. Хотя сама судьба – дело тонкое и совсем не обузданное. Во время утренней пробежки, водитель совершивший наезд на Сатоши, отвлекся на своего пса, пытавшегося стащить из пакета кусок колбасы. Кто бы мог подумать! Попав прямо под колеса, его тело не проскочило мимо, где у него оставалась сотая доля процента выжить, а застряло под задним мостом. Втерев собственные ошметки в асфальт метра на три (водитель не сразу смог сообразить, что произошло), его голова попала прямиком под протектор, и лицо Сатоши взорвалось как арбуз. Понадобилось четыре часа, чтобы собрать весь разобранный пазл в общий мешок. Тело гнусного телохранителя так и упаковали в гроб, в черном пакете, больше напоминающий мусорный мешок.