Нелли Горицвет - Никто не избегнет блаженства. Часть вторая

Кто из вас знает, сколько сейчас в мире живет безумцев? Кто-нибудь их встречал, заглядывал им в глаза? Это страшно, между прочим! У одного во взгляде читается вечно застывший ужас, у другого – зашкал ярости, у третьего – мания величия, у четвертого – какое-то дикое счастье, ну и так далее. Их всех объединяет главное: сквозь тайную завесу зрачка или радужной оболочки проступает тень того самого Непостижимого, с чем однажды пришлось столкнуться несчастному! А когда мы видим эту самую тень, то, естественно, сразу пугаемся, поскольку автоматически пытаемся понять больную душу безумца через взор. Врачи, как правило, лечат ее психотропными веществами, например, галоперидолом. Увы, далеко не все из них докапываются до подлинной причины, давшей начало сбою равновесия между микрокосмом и макрокосмом. Да и лишь немногим врачам удается доходчиво объяснить пациентам, что на самом деле этого Непостижимого нет, а есть нечто, самое, что ни на есть обыденное, произошедшее внезапно и потому скрытое от глаз, застигшее их врасплох и ставшее недоступным пониманию. Врачи не всесильны, ведь в реальности очень трудно пойти по следу логических умозаключений больного так, чтобы не спятить самому. Проделать подобный путь ой как страшно и опасно!

Кстати, по той же самой причине маленькие дети иногда боятся Бабая и даже Деда Мороза – они чувствуют, что их не существует. А те чада, что с легкостью верят в сказки и чудеса, либо не обладают в достаточной мере воображением и интуицией, либо подсознательно понимают, что, странные создания – это всего лишь переодетые дяди с наклеенными бородами. Но если бы ваш ребенок реально столкнулся с каким-нибудь фантасмагоричным существом, даже будучи еще годовалым, то его мозг навсегда оказался бы задет шизофреническим расстройством. Или каким-нибудь другим аналогичным заболеванием, не важно. Ведь поймите, даже взрослые порой пугаются от неожиданности, когда кто-то подкрадывается сзади, и непроизвольно вскрикивают – нередко у них замирает сердце. Этот шок случается не только у тех, кто не верит в чудеса или страдает синдромом Романо-Уорда. А все потому, что происходит нечто непредсказуемое и якобы нереальное.

Даже у того, кто подвержен вере в сверхъестественное, в чудо – все равно сносит мозг при встрече с непонятным и временно необъяснимым – хорошо еще, если он при этом остается жив. А ведь нередко случается и худшее. Впрочем, большинство детей рождаются здравомыслящими и с легкостью отметают кривду – в отличие, кстати, от вашего покорного слуги, который, пребывая во младенчестве, испугался Деда Мороза настолько, что бабушке пришлось через сутки признаться в мифической природе оного! – при этих словах Многорад Многорадович издал короткий смешок. – Но к счастью, мои сыновья пошли рассудком в жену. К примеру, старшой, Садко, в свое время незамедлительно разоблачил мою ложь и поднял меня на смех – это было, помнится, дайте подумать… э-э-э… лет эдак пятнадцать назад. Я тогда перечислил сорванцу всевозможных зверушек и созданий, которых якобы видел в лесу. Садко сразу прервал меня: «Чепуха! Хемулей и чебурашек не существует!» Сказал и засмеялся: дескать, какой папа глупый. А белки, спрашиваю я, есть? «Белки есть!» А зайцы? «И зайцы есть!» А Гэндальфы? «Гэндальфов не бывает, и хоббитов тоже не бывает!» Так что такие вот дела. И на этом основании можно смело утверждать: даже первобытные люди с детскими познаниями были вполне здравомыслящими, отличающими реальность от сказок. Ну а темные и забитые людишки, повторяюсь, рождались во все времена.

Хочу добавить к сказанному еще одну очень важную вещь: доброта и способность любить – это важнейший иммунитет человека от сбоя в психике, это то, что дает нам веру в гармонию, в равновесие между макрокосмом и микрокосмом, что помогает сглаживать всевозможные логические углы в наших суждениях и не дает гениям становиться безумцами.

Продолжаем наш экскурс в историю. Идем дальше. Восьмой век, девятый… Родовые общины объединились в родовые деревни, и каждый род стал выделять мужей в дозорный отряд, дабы охранять заметные издалека поселения от набегов кочевников. Теперь старшим становится не старейшина рода, а воевода дозорного войска, поскольку жителям приходится слушаться его: прятаться от врагов, убегать, рубить мосты, присылать гонцов с вестями или вереницу лошадей с припасами – все в обмен на свою безопасность. Служба как работа вне рода и семьи – это уже зачатки государственного устроения, и они не замедлили сказаться на вере. Постепенно Перун становится верховным Божеством, вместо прежнего главенствующего, Рода, который все создал. Так надо для порядка и нравственности. И люди приняли эти изменения, ибо вряд ли кто открыто им воспротивился. Владимир, если помните, произвел в Киеве за восемь лет до принятия крещения языческую реформу, оставив Верховным Богом Перуна, а при нем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Семаргла и Мокошь. Лишь за пределами Киева отдельно стоял кумир Велеса. Вопрос, как говорится, на засыпку: почему именно этих Богов принял Владимир, почему другие ему не понадобились? Итак, переходим к самому важному.