Gram Lee Miller - Потерявшийся (в списках смерти не значится)

Полковник обошел свой стол и сел на его край напротив Данилы:

– Мы тут с Сергеем Сергеевичем разговаривали все эти дни о том, что произошло там, на сдаче, – начал полковник. – И никто из нас не может дать ответ на то, что случилось: почему «бодрый» боец внезапно смотрит в небо, будто там явилось чудо Господнее, и при этом пропускает мощный хук справа за каких-то пять секунд до финала.

– Товарищ полковник, – начал Данила сдавленным голосом, так как он изрядно волновался, потому что такого развития событий никак не ожидал, – я услышал женский голос… И этот голос был такой небывалой красоты, что я обернулся в поисках его источника и… получил удар. Вот и всё…

– И часто тебе слышаться голоса, боец? – вступил в разговор Сергей Сергеевич.

– Не голоса, товарищ подполковник, а голос. И – нет, это было впервые, – ответил Данил.

– Ты хочешь служить у нас? – полковник смотрел Даниле в глаза.

Сергей Сергеевич в этот момент перевел взгляд с бойца на своего командира – ему показалась плохой идея брать бойца с «голосами» в голове. Один ведь Бог знает, что эти «голоса» ему скажут завтра. А через год?..

Но Данила прекратил моральные муки двух командиров, которые выбирали между доблестью и честью бойца и безопасностью личного состава спецназа:

– Товарищ полковник, Вы оказываете мне великую честь своим доверием, и я благодарю Вас от всего сердца за это предложение, но дело в том, что я так долго этого хотел, что в одном лишь шаге от мечты, мне вдруг перестало это быть нужным. Я понимаю и Сергея Сергеевича с его напряженным отношением ко мне, но… этот голос был таким неожиданным и вообще вся моя служба – это сплошная неожиданность. Я и сам теперь не ручаюсь за свою голову – я хочу домой… Простите меня…

– Ты имеешь право носить этот берет, сынок, – полковник посмотрел на Данилу так, как, наверное, смотрит отец на своего сына. – Я распорядился обо всём, документы готовы. Дослужишь эти полтора месяца в своей части, а там, если передумаешь, возвращайся на контракт к нам. Я возьму тебя, но только в течение полугода от сего дня, понимаешь?..

Данила кивнул. Глаза налились слезами… Командир взял со стола берет, обнял Данилу крепко и вручил его.

– Служу Отечеству и спецназу! – еле слышно выдохнул из себя боец.

Сергей Сергеевич тоже подошел к Даниле и пожал ему руку:

– Ну, бывай, солдат. С Богом по всем дорогам…

Данила вышел из кабинета и прикрыл за собой дверь.

В конце октября Данила ехал домой поездом Москва—Барнаул. Домой… Это было совсем не похоже на дорогу, ведущую в Тусторону, тогда – два года тому назад: ни шумной компании, ни алкоголя, ни неизвестности, ни глупых мечтаний о том, чего не знаешь.

Данила ни с кем не разговаривал. Он сидел и смотрел в окно на проносящиеся мимо города, сёла и деревни нашей Родины – Матери, размышляя о том, кто в них живёт, где работает, сколько красивых девчонок в этих пунктах – больших и маленьких, убогих и красивых. Он может никогда больше не проехать эти места, он – «искра жизни»: пролетел и погас…

За несколько дней до отъезда, Данила получил письмо от Алексея. В письме тот сообщал, что Вадима нет в живых и что погиб он ещё в августе.

«Какого хера ты молчал всё это время?!» – только и хотел ответить Данила, но так и не написал ответ.

В день, когда он получил это письмо, он просидел у окна всё утро, и обед и ужин, думая о своем друге.

Он и сейчас думал , но не конкретно о Вадиме, который, оказывается, давно «дома» и гниёт в родной земле, а вообще о жизни в целом: «Вот так оно и получается… Кто ничего не хотел, ни о чём не мечтал, ценой своей жизни выполнил приказ и погиб. А я? Вдоволь нахлебавшийся этого дерьма, выехавший на чужих костях, просто – гандон, – несусь домой чуть живой, но… Живой!..».

На какое-то время Данила почувствовал себя ничтожеством, но чем больше проходило времени, тем сильнее жизнь брала своё и на следующий день он чувствовал себя уже намного лучше. «На самом деле никому ни до кого нет дела», – заключил Данил и до конца пути впал в «анабиоз», стараясь ни о чём не думать… в серьёз.

Через сутки с небольшим он вышел на барнаульском ж/д вокзале. Уже было глубоко после обеда, вечерело, но Данила всё-таки успел купить билет на последний автобус до своей деревни в этот день.

Набрав в ближайшем «комке» бутылочного пива, он залез практически в пустой автобус, но всё равно ушёл на самые задние сиденья подальше от водителя и прочих и, выехав из города на свободную и прямую трассу, с наслаждением открыл первую бутылку: «Больше никаких самолетов, вертолётов и тысяч километров. Я дома . Теперь, я и пешком дойду если что, – Данила улыбнулся сам себе. – Два часа – и я приеду…».