Анастасия Ермакова - Следуй за белой совой. Слушай своё сердце

ВТОРОЙ ДЕНЬ

Удивительно, но, заснув около семи часов вечера, я не просыпалась до самого утра, проспав, таким образом, более 12 часов.

Я не помню то утро, не помню, как шла в школу на свой второй урок, не помню, каким был этот урок.

Прошло столько лет, но дело, в сущности, не в этом.

Просто события следующих шести дней затмили все, что было неважным, оставшись в моей памяти яркими обрывками воспоминаний, словно из кусочков разорванных на клочки фотографий, собирающимися в одну ностальгическую картину.

Об утре того второго дня на Эсперансе я помню только, что было безумно жарко и, кажется, в классе было несколько новых учеников, которых я не видела вчера. Может быть, те, кто присутствовал на первом уроке, рассказали друзьям, что все не так страшно, а даже скорее, наоборот, – интересно, и новые ученики пришли на мой второй урок… А впрочем, я не помню…

Уже в 8 утра было жарко, а к полудню воздух буквально раскалился добела.

Да… Да, все было белым от солнца, и я вышла из здания школы, щурясь и почти ничего не видя – в классе стоял полумрак, и мои глаза не могли привыкнуть к бешеному солнечному свету, разлившемуся по улицам, словно топленое молоко с медом, вязкое и отвратительно горячее молоко, которое обычно пьют во время болезни.

Я вышла из школы почему-то не через главные двери, а на задний двор. Совсем рядом пробежала стайка мальчишек, гнавшихся за серым и почему-то очень смешным, оттого что он весь был изрисован надписями «Viva el presidente! 6 6 Viva el presidente! – да здравствует Президент! », мячом, катившимся прямо в заросли кукурузы.

А может, и не было никаких надписей, а мне все это чудится сейчас, а были только веселые крики детей и шумное дыхание большой рыжей собаки, распластавшейся у моих ног на ступенях школы.

Я нагнулась к собаке, погладила ее и услышала за спиной шаги Анабель, вышедшей из школы вслед за мной.

– Надо сходить в церковь, – сказала она мне, – посчитаю камешки в мозаике во время мессы.

Я безразлично посмотрела на возвышавшуюся над городом башню старой часовни.

– Значит, ты достаточно религиозна, чтобы ходить на мессу, но не слишком, чтобы ее слушать? – бросила я, шаря в сумочке и пытаясь отыскать солнцезащитные очки.

Моя приятельница посмотрела на меня так, как будто хотела сказать: «В церковь надо ходить, вот и все, что я знаю», – но ничего не сказала, только кивнула мне на прощание, и мы разошлись в разные стороны.

Я побрела к берегу – хотела прогуляться вдоль линии прибоя и послушать спокойное дыхание океана. А Анабель направилась к хрущевке, где ей так же, как и мне, правительство предоставило однокомнатную квартиру.

Я вышла к океану и застыла в немом восторге.

Вот ради чего я ехала. Вовсе не высокопарная миссия борьбы с неграмотностью в стране третьего мира, не бегство от неудачных, оставшихся в Москве отношений. А эта изумрудная бесконечная лазурь, подернутая легким соленым бризом, нежно обволакивающим и лицо, и плечи, и усталые мысли в голове.

Через несколько часов (ощущение времени тогда совсем стерлось из моего сознания) мы снова встретились с Анабелью на вечерней мессе. Кажется, она проходила в семь часов.

Я никогда не бывала на католических богослужениях, но в тот вечер я почти не смотрела на падре и не слышала ничего, что происходила вокруг.

Темные своды церкви действовали на меня почти гипнотически. Я стояла, словно завороженная, и слушала, как медлительно, нежно и чисто поют в моем сердце голоса отживающих тревог и сомнений.

Направляясь к выходу вместе с другими прихожанами после окончания мессы, я почему-то остановилась у самых дверей, взгляд мой упал на небольшую темную фигурку Богоматери – золотую с черным.

– Это Madonna negra 7 7 Madonna negra (исп.) – Черная Мадонна. , – услышала я чей-то уже знакомый мне голос, но не обернулась. – Загадайте желание прямо здесь, рядом с ней, и оно сбудется.

Я улыбнулась и теперь посмотрела на доброго советчика – это был Панчо.

– Сбудется? – переспросила я, глядя на странное лицо Черной Мадонны, казавшееся усталым, но добрым в полумраке церковных сводов.

– Если верите! – сказал молодой певец и быстро вышел из церкви.

Я еще мгновение стояла у темной фигурки и, кажется, даже что-то загадала, только потом я услышала, как кто-то громко и довольно развязно крикнул:

– Всё! Иду развлекаться! Гулять так гулять! Пойдем в бар, Хусто, там сегодня выступает малышка Лили.

В очередной раз я поразилась удивительному смешению в этих людях религиозности и живой, плотской страсти к жизни, которую так часто путают с пошлостью.